Папа Сикст V

Иезуиты, господствовавшие во всем мире, хотя официально и были уничтожены папой Клементием XIV, заплатившим жизнью за свой геройский подвиг, были рассеяны повсюду, и по преимуществу в Ватикане. Последователи сумасшедшего испанского капитана дошли до того, что оправдывали все преступления. Эта теория проводилась устно и печатно. На кафедрах, на исповеди, в школах иезуиты доказывали, что цель оправдывает средство. Иезуит Мариано в своей знаменитой книге говорил, что каждый верный католик обязан убить своего короля, если король совратился в ересь. Невежественная толпа верила этим бессовестным софистам, и короли французские Генрих III и Генрих IV были убиты. Папа Сикст V не любил иезуитов и должен был терпеть их как неизбежное зло. Когда ему указывали на оргии, совершавшиеся в доме Анжелики, папа говорил: «Пусть лучше молодежь открыто кутит, чем тайно, похищая крестьянских девушек и убивая безнаказанно их мужей и родителей». Вот почему, к общему соблазну всех лицемеров, дом куртизанки Анжелики, стоявший в двух шагах от Ватикана и тюрьмы св. Ангела, время от времени служил сборищем для римской аристократии и богатых иностранцев.

Древней архитектуры, мрачный, с толстыми серыми стенами, палаццо Анжелики в этот вечер был ярко освещен. Часу в одиннадцатом ночи стали съезжаться гости. Прежде чем пройти лестницу, каждый из вновь прибывших предъявлял привратнице письменное приглашение синьоры Анжелики. Около двух часов ночи к дверям палаццо подошли двое синьоров, один лет сорока, с черной вьющейся шевелюрой и подстриженной бородкой, другой юноша лет восемнадцати; оба были одеты в роскошные костюмы. При виде этих двух синьоров привратница радушно осклабилась и сказала.

— Добро пожаловать, благородные синьоры! Дамы давно ждут вас с нетерпением.

— Так же, как и ты, старая ведьма, — засмеялся юноша, опуская в руку старухи золотую монету.

Привратница довольно улыбнулась и подняла портьеры.

Двое явившихся дворян вошли в узкий коридор, устланный толстым ковром. В конце коридора была дверь, в которую старший постучался.

— Войдите! — отозвался изнутри женский голос.

Гости отворили дверь и вошли в салон Анжелики. В это время знаменитой куртизанке было лет двадцать от роду. Если верить современным поэтам, Анжелика была красавица в полном смысле этого слова. Высокая, стройная, с вьющимися золотистыми кудрями (treci d'oro) и с ангельской улыбкой на коралловых устах. Впрочем, кроме поэтов, вечно увлекающихся, все современники в один голос утверждают, что куртизанка эпохи царствования папы Сикста V Анжелика была действительно чудо красоты. По их описанию, ее наружность выражала полную детскую невинность, что именно и привлекало к ней всю знать того времени. Кто мало знал ее, готов был прозакладывать свою душу, что красавица была олицетворением невинности. Знавшие Анжелику ближе были другого мнения. Вновь явившиеся дворяне, как было видно, пользовались особым расположением прелестной хозяйки. Она любезно пожала им руки и пригласила сесть недалеко от себя.

— Дорогой маркиз, — сказала она, обращаясь к старшему, — приглашаю вас быть судьей: ваш племянник, несмотря на то, что я имею честь его знать более двух месяцев, продолжает конфузиться и ведет себя, точно он вчера был мне представлен.

— Потому что я каждый раз нахожу вас прелестнее, — отвечал, весь покраснев, юноша. — Если бы я мог, я бы постоянно у ваших ног созерцал бы эту божественную красоту.

— История кончилась бы тем, что мы оба надоели бы друг другу до тошноты, — сказала, смеясь, куртизанка. — Вы, маркиз, конечно, доставите нам удовольствие поужинать с нами? — прибавила она.

— Разумеется, если вы позволите, — отвечал старший, — только мне бы хотелось знать, кто еще вами приглашен. Знаете, синьора, в моем положении эмигранта надо быть осторожным; мой властитель польский король очень богат и всемогущ.

— О, что касается этого, маркиз Подлевский, то можете быть совершенно спокойны, — отвечала, улыбаясь, Анжелика, — лишнего у меня или вообще подозрительного никого не будет. Я пригласила немногих, вы их сейчас увидите, они в других апартаментах.

— Кто же именно, позвольте узнать?

— Синьор Маскари из Лукка, его кузен, лейтенант гвардии Тосканского герцога; синьор Карл Гербольд, лейтенант французской гвардии, и еще две-три дамы — и только.

Вскоре любезная хозяйка пригласила всех в другой салон к ужину.

Мнимый маркиз Подлевский и его племянник были наши старые знакомые: иезуит Гуерра и его ученик граф Проседди. Первый особенно хорошо разыгрывал свою роль.

Стол для ужина был великолепно сервирован в громадном салоне. Масса света от свечей в бронзовых канделябрах играла на хрустале, серебре, золоте, освещая фрукты, цветы и толстые кубышки с самыми дорогими греческими и испанскими винами.