Папа сожрал меня, мать извела меня

— Ты прекрасная, чудная, и я ничуть не хотел, чтобы все у нас пошло прахом. Ничьей вины тут нет. Все дело в том, что желания наши не совпадают.

Сказав так, он задул свечу, и ушел через заднюю дверь, оставив горестно трепетавшую Психею в темноте.

Психее темнота безопасной не представлялась. Ведь исчезнув в ней, можно и не вернуться.

Впрочем, и в темноте у Психеи оставалось немало обязанностей. Приходилось в ней и жить.

И она старательно выполняла их в этой метафорической тьме. Обучала питомцев детского сада, ходила за покупками, стирала, прибиралась в квартире, до седьмого пота занималась йогой, медитировала в своем эльфийском садике, бегала по пляжу, изнуряла себя гантелями, исправно оплачивала счета. А еще старалась следить за своей внешностью. Посещала парикмахерскую, косметический салон, делала маникюр и педикюр, обходила секонд-хенды в поисках дешевой, но миленькой одежды (старательно избегая мужских отделов) — и это избавляло ее от ощущения, что она окончательно потонула в темноте. Но хоть жизнь ее и выглядела легкой, веселой и счастливой, хоть она и чувствовала себя счастливо с воспитанниками и сидя по выходным одна в своей солнечной квартирке, чьи стены были украшены листами цветного картона, кусочками ткани и красочными карандашными рисунками, сделанными для нее детьми, — после захода солнца Психея ощущала себя такой темной и пустой изнутри, точно кто-то выкрал ее внутренности и сбежал с ними, оставив ее полым подобием старой выскобленной тыквы-горлянки, догнивающей в ночи. Да она и казалась себе такой гниющей тыквой, которую ничего не стоит разбить кулаком; собственно, даже тронь ее пальцем, и она скукожится. Забравшись в постель и прочитав несколько глав романа, Психея плакала в темноте и плакала, пока не засыпала. А просыпаясь поутру, всякий раз удивлялась, что она еще здесь.

По понедельникам, во второй половине дня, Психея встречалась со своим психоаналитиком, Софией. По счастью, аналитиком та была поистине великолепным и брала недорого, а потому Психея могла встречаться с ней каждую неделю. (Если вас зовут Психеей, вам и вправду лучше подыскать для себя офигенно хорошего аналитика вроде Софии.) Когда Психея познакомилась с Купидоном, София как раз уехала на месяц в Италию. Если бы она не отсутствовала, Психея, наверное, и свечу зажигать не стала. И не набросилась бы на Купидона, и они так и продолжали бы предаваться любви в темноте. В прошлом Психеи присутствовала целая история разрывов с мужчинами, происходивших именно в те дни, когда ее психоаналитики куда-нибудь уезжали. Правда, никто из них особыми достоинствами не отличался. Один был самым настоящим психом — обозвал Психею сукой, когда она сказала, что сеансы его ей не помогают, и она хочет поискать другого аналитика. Еще один страдал редким заболеванием и умер вскоре после своего отпуска, во время которого Психея порвала тогдашние ее отношения. В общем, отлучки аналитиков плохо сказывались на отношениях Психеи с мужчинами. Но София — она была мудра. Вернувшись из Италии, она открыла Психее глаза на несколько очень важных моментов:

1. Любовь — это боль. Избежать боли невозможно. Она — часть любви. (Психее это не понравилось.)

2. Тебе может казаться, что боль убьет тебя, но это не так. (Вот это уже лучше.)

3. В отношениях между матерью и ребенком отсутствие сонастроенности, при котором они не понимают друг друга или не могут установить контакт, встречается чаще, чем сонастроенность.

4. Ключом к установлению успешных отношений с другим человеком является не то, сколько раз вы оказываетесь в ситуации, для которой характерно отсутствие сонастроенности, оно неизбежно, но то, сколько раз тебе удается уладить эти разногласия посредством благожелательных коммуникаций.

— Почему ты ему не позвонишь? — спросила София.

— Ему не по душе телефонные звонки, — ответила Психея. — Когда я звонила ему, он вел себя странно. Ему нравится самому выбирать время для того, что он делает. Может, мне стоит послать ему электронное письмо, объясняющее, что он дал мне основания думать, будто я ему действительно нравлюсь, и потому я увлеклась им, и он тоже начал нравиться мне, а потом я испугалась, потому что он не позволял увидеть его при свете, а мне было любопытно, вот я и зажгла свечу и увидела, как он испугался, и испугалась еще сильнее, потому что он такой красивый, и я набросилась на него, а потом он сказал, что хочет пить чай с другими женщинами, и это испугало меня, потому что раньше он ничего такого не говорил, и я не хотела нападать на него снова, еще сильнее, и поэтому просто оттолкнула его, и этим все кончилось.

— Говоришь, точно в суде выступаешь, — сказала София.

— Ой, — спохватилась Психея. — Ты права. Он не любит юристов.

— Пошли ему одну-единственную строчку, спроси, не согласится ли он поговорить с тобой. — И София прибавила: — Лично. При свете дня. Так ты действительно сможешь выяснить, что к чему.