Пара из дома номер 9

Сержант Барнс возвращается на свое место, а Джой суетится вокруг, усаживая женщин в кресла напротив офицеров и спрашивая, не принести ли им чая или кофе. Лорна и Саффи садятся по бокам от Роуз, которая выглядит очень маленькой в кресле с высокой спинкой и очень смущенной. Ее пальцы сцеплены на коленях, взгляд мечется между двумя мужчинами, как у испуганного ребенка. Лорна тянется к матери и берет ее за руку, чтобы успокоить. Она испытывает облегчение, когда Роуз позволяет ей это сделать.

– Мы не хотим волновать вас, Роуз, – доброжелательно начинает Барнс. – Это неформальная беседа. На данный момент мы просто собираем информацию. Мы беседуем со всеми, кто как-либо связан с этим владением.

На столе перед ним лежат папка и блокнот. Сержант открывает блокнот и снимает с ручки колпачок, приготовившись записывать.

Ее мать ничего не говорит, вместо этого смотрит вперед, потягивая чай, который Джой любезно принесла.

– Итак, для начала могу я получить некоторую информацию, Роуз? Например, дату вашего рождения?

Ее мать внезапно впадает в панику и опускает кружку на стол.

– Моя… э-э-э… Июль… нет, август… кажется, тысяча девятьсот тридцать девятого…

– Ты родилась в сорок третьем году, мама, – поправляет ее Лорна. Она поворачивается к сержанту Барнсу. – Двадцатого марта тысяча девятьсот сорок третьего года.

– Ах, да… да, сорок третий. В середине войны, знаете ли.

Ее мать делает еще один глоток чая и причмокивает губами. Лорна смотрит поверх ее головы на Саффи, которая отвечает ей встревоженным взглядом.

Это ни к чему не приведет. Как они могут продолжать расспросы, если ее мать даже не может вспомнить дату своего рождения?

– И у вас диагностировали болезнь Альцгеймера? – спрашивает сержант Барнс.

Роуз ничего не говорит, поэтому Лорна отвечает вместо нее:

– Да, прошлым летом.

Саффи ерзает в своем кресле. Лорна замечает, что она почти не притронулась к своему стакану с водой.

– Спасибо, Лорна, – говорит сержант Барнс, кивая ей, но не улыбаясь. – Итак, Роуз, согласно моим записям, вы начали сдавать коттедж в аренду в апреле тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

Она качает головой.

– Я… не знаю.

Он сверяется со своим маленьким черным блокнотом.

– Нам известно, что ваши первые арендаторы появились в июне тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Пара, которая снимала у вас дом в течение десяти лет. Мы уже говорили с ними. Но до этого вы жили в этом доме почти четыре года. Кто-нибудь жил с вами?

– У меня… да, я сдавала комнату.

Для Лорны это новость. Она садится прямее. Замечает, что Саффи делает то же самое.

– У вас был жилец? Мужчина или женщина? – спрашивает сержант Барнс.

– Квартирантка. Дафна… Дафна Хартолл. – Она произносит это имя почти с наслаждением, как будто не произносила его уже очень давно и теперь смакует каждый его звук.

Ее мать никогда раньше не упоминала о Дафне.

– Вы можете вспомнить, в каком году это было? – интересуется сержант Барнс.

– Кажется, в семьдесят девятом. Нет, в восьмидесятом. – Роуз шумно отхлебывает чай, проливая часть его на свой розовый джемпер. Саффи держит руку поближе к кружке, готовая помочь бабушке. – В последний год, когда я жила в коттедже.

– И сколько лет было Дафне?

– Она была… она была одного возраста со мной, мне кажется. Лет тридцать. Или… может быть, сорок… Я… – Ее взгляд мечется из стороны в сторону. – Я не могу точно вспомнить…

– И что с ней случилось?

– Я… не знаю. Она уехала. Мы потеряли связь.

– Вы были подругами?

– Да. Да, мы с ней дружили. – Теперь ее голос звучит недовольно. Таким же тоном она говорила с Лорной, когда та спрашивала о своем отце.

– А у кого-нибудь из вас были друзья-мужчины в то время?

Ее мать делает резкое движение, чай выплескивается из кружки и течет по ее лицу.

На лице Саффи появляется страдальческое выражение.

– Бабушка, позволь мне взять кружку, – просит она и вздыхает с облегчением, когда кружка оказывается в ее руках, а потом на столе.

– Роуз… – напоминает сержант Барнс. – К вам приходили в гости мужчины?

Ее мать вздрагивает.

– Нет. Нет, нам было страшно… Виктор.

Лорна хмурится. Опять Виктор. Кто этот Виктор?

– Чего вы боялись, Роуз? – мягко спрашивает сержант Барнс.

– Виктор хотел навредить ребенку. – Она трогает свой мягкий живот, словно вспоминая, каково это – быть беременной.

«Она имеет в виду меня? – гадает Лорна. – Она не может иметь в виду меня. Она сказала мне, что мой отец умер до моего рождения».

Пока Лорна росла, мать проявляла излишнюю заботу о ней: настаивала на том, чтобы каждый вечер встречать ее со школьного автобуса, в то время как всем ее друзьям разрешалось идти домой самостоятельно. Мать никогда не позволяла ей забредать далеко, всегда выспрашивала, куда Лорна идет и во сколько вернется, и если она когда-нибудь опаздывала, то мать обзванивала родителей ее друзей, и это было так неудобно, что Лорна старалась неизменно возвращаться домой вовремя. Неужели причина в этом? В том, что мама боялась человека по имени Виктор?

Сержант Барнс хмурится.

– Кто такой Виктор? Вы можете вспомнить его фамилию?

Роуз качает головой.