Пара из дома номер 9

– Полагаю, что да. Я по самые уши в работе над огромной статьей, поэтому только пролистал его. Боюсь, ничего особенного. Странно, что его не уничтожили. О многих вещах в архивах просто забывают. Но это может быть полезно. Я могу сделать несколько фотографий и переслать их тебе.

– Это было бы здорово.

– Мне нужно идти. Я уже на работе, но попозже напишу тебе.

– Спасибо, папа.

Я заканчиваю разговор, заинтригованная тем, что содержится в этом досье.

* * *

Перед началом работы мне нужно проветрить голову, поэтому я решаю вывести Снежка на прогулку. Он нетерпеливо юлит вокруг моих ног, пока я достаю его поводок и пристегиваю к ошейнику. Перед выходом из дома выглядываю через небольшое стекло во входной двери, дабы убедиться, что на улице нет журналистов. Удостоверившись в их отсутствии, я открываю дверь и выхожу на подъездную дорожку. Натягивая на ходу куртку, я направляюсь к узкому переулку через несколько домов, который ведет к лесу за Скелтон-Плейс. Мама считает лес жутким и гнетущим, но, с моей точки зрения, он прекрасен и дарит покой. Мне нравится лесной запах и все, что я вижу вокруг: деревья, влажная земля, синие колокольчики пролесков, которые в это время года образуют сплошной ковер, и то, как лучи солнца бьют сквозь листву. Я чувствую, что здесь могу нормально дышать, вокруг чистый воздух, чистая природа.

Пробираюсь глубже в лес, где деревья настолько густые, что солнечный свет с трудом проникает сквозь их кроны; здесь прохладно, и я слегка дрожу в своей тонкой куртке. Снежок тянет за поводок, и мы бредем по извилистым тропинкам, переступаем через сплетенные корни деревьев, торчащие из земли, словно сеть извилистых труб.

Я настолько поглощена своими мыслями, что сначала не ощущаю постороннего присутствия за спиной.

Но тут раздается треск ветки. Звук такой громкий, что я подпрыгиваю и оборачиваюсь. В нескольких футах от меня стоит мужчина. Я узнаю в нем того, кто околачивался возле дома несколько дней назад… и я уверена, что он же на прошлой неделе проследил меня до бабушкиного дома престарелых.

К моим щекам приливает жар, во рту пересыхает. Снежок перестает обнюхивать ствол дерева и встает рядом со мной, навострив уши.

На мужчине вощеная куртка и ботинки из толстой кожи. В таком виде ему бы бродить по угодьям в шикарном поместье с охотничьим ружьем в руках.

– Здравствуйте, – произносит он с улыбкой.

Я киваю ему и иду дальше.

– Вы Саффрон, не так ли?

Я останавливаюсь. Кто он? Журналист? Я поворачиваюсь к нему, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

– Послушайте, если вы журналист, то я больше ничего не знаю о трупах, которые были найдены в моем саду. Я не разбираюсь во всем этом – так же как и вы. Это случилось намного раньше того, как я вообще появилась здесь.

Мужчина поднимает руку ладонью вперед.

– Я не журналист.

– А… – Я не знаю, что еще сказать. Ощущаю укол беспокойства. Лес безлюден, насколько я могу судить, и к горлу у меня подкатывает тошнота, когда я осознаю, что нахожусь наедине с этим странным человеком.

– Вообще-то, – продолжает он, – моя фамилия Дэвис. Я частный детектив.

– Что?

Зачем частному детективу преследовать меня в лесу? Почему он просто не постучался в дом?

– Я не преследовал вас, – говорит он с легкой усмешкой, словно прочитав мои мысли. – Я подумал, что, возможно, еще рановато для визита, и решил прогуляться по лесу. Здесь очень красиво.

Я хмуро смотрю на него.

– Кто вас нанял?

– Боюсь, я не могу вам этого сказать. – Дэвис любуется лесом, как будто ведет случайный разговор, который его не особенно волнует, но по его напряженной позе я понимаю, что это притворство.

– Ясно. И все же, боюсь, я ничего не знаю, так что… – Я направляюсь прочь.

– Подождите! – окликает он, хотя не делает ни шагу вслед за мной. Я останавливаюсь и снова поворачиваюсь к нему. – Мне очень нужно поговорить с вашей бабушкой.

– С моей бабушкой? Зачем.

– Ну… по личному делу.

– Моя бабушка в доме престарелых. Она не может ни с кем разговаривать.

По лицу детектива пробегает тень, и его выражение становится тверже.

– Она больна?

– У нее деменция.

Дэвис потирает рукой заросший щетиной подбородок.

– Хм-м… Это усложняет дело. Сильно усложняет… Видите ли, моему клиенту очень нужно узнать кое-что от нее.

Его тон делается холоднее, все наигранное дружелюбие испаряется.

Мое сердце начинает биться чаще.

– Что именно узнать?

– Кое-что о том, что случилось давным-давно.

– Ясно, – я киваю, несмотря на то что совершенно сбита с толку.

– Как давно ваша бабушка уехала из коттеджа?

– Много лет назад. Она не жила там очень долгое время.

– Вы помните, в каком году это было?

– Не помню, нет. – Я ничего не собираюсь ему говорить. Несколько секунд Дэвис, похоже, размышляет над чем-то. Снежок начинает нетерпеливо дергать за поводок. – Послушайте, – добавляю я, – я действительно ничего не знаю. Мы с мамой даже не были в курсе, что у бабушки есть этот коттедж, пока она не попала в дом престарелых. Честное слово, я ничем не могу вам помочь.

Дэвис делает шаг ко мне и запускает руку в карман своей куртки.