Пара из дома номер 9

– Ну, в течение нескольких месяцев после обвинения мы просто перестали… ладить; думаю, это правильное слово. Мне кажется, мы хотели разного. Твой отец, как ты, конечно, знаешь, очень амбициозный человек. А я… я стремился к более спокойной жизни.

Тео чувствует, что Ларри чего-то недоговаривает.

– Вы поддерживали связь?

Он кивает.

– Общались мы нечасто, учитывая, сколько времени прошло. Мы бывали на одних и тех же конференциях. Несколько раз Мардж тоже видела его на встречах коллег, хотя он никогда не приводил на них твою мать.

Это не удивляет Тео. Его отец всегда предпочитал разделять свою рабочую и домашнюю жизнь, за исключением тех случаев, когда его маме приходилось приглашать на ужин кого-то из его коллег.

– Я следил за его карьерой. Мне было приятно видеть, что у него все хорошо. Я надеялся… Я очень надеялся… что между Виктором и той женщиной просто вышло недоразумение.

– Когда вы видели его в последний раз?

Ларри задумчиво щурится.

– Дай-ка подумать… пожалуй, лет четырнадцать-пятнадцать назад. Да, точно, это было на конференции, осенью две тысячи четвертого года.

– Это было через несколько месяцев после смерти моей мамы.

Ларри немного мрачнеет.

– Вот как?.. Виктор не сообщил мне об этом, но мы беседовали совсем недолго. Это был короткий, чисто деловой разговор.

Бонни решает, что ей слишком жарко на диване, спрыгивает вниз и плюхается у ног Тео. Тот подается вперед, чтобы поставить свою кружку на кофейный столик.

– Могу я вас кое о чем спросить? – говорит он. – И, пожалуйста, ответьте мне честно. Не беспокойтесь о моих чувствах.

– Конечно, – Ларри кивает.

– Как вы думаете, мой отец действительно дурно обошелся с той молодой женщиной? Вы считаете, она говорила правду?

Лицо Ларри омрачается.

– Ну, это только мое мнение… Против твоего отца никогда не выдвигалось никаких официальных обвинений, ты должен это понимать. И в то время я очень хотел ему верить.

– Я знаю… но верите ли вы ему сейчас?

Ларри молчит некоторое время. Тео почти видит, как он мысленно взвешивает все аргументы. В конце концов он говорит:

– Мы никогда не узнаем наверняка. Но сердце подсказывает мне, что та женщина не выдумывала. Что бы ни произошло в тот день в клинике, она действительно считала, что твой отец поступил неподобающим образом.

Тео становится холодно. Он пришел сюда за ответами, но теперь у него больше вопросов, чем когда-либо прежде…

20

Роуз

Январь 1980 года

Я слишком привыкла к тому, что есть только ты и я, и поначалу было странно, что в доме живет кто-то еще; странно было делить с кем-то единственную ванную комнату, маленькую кухню, быть очень тактичной, выбирая, какой из четырех телеканалов смотреть. Это было похоже на то, как если бы в коттедже кто-то непрерывно гостил, и мне было трудно расслабиться. То же самое я чувствовала по отношению к нашей прошлой квартирантке, Кей, и эти чувства так и не прошли. Я надеялась найти работу, когда ты подрастешь и пойдешь в школу, но до тех пор единственным способом заработать деньги была сдача в аренду комнаты в нашем доме.

Однако было одно отличие от Кей: ты сразу же привязалась к Дафне. Она была для тебя словно тетя и, хотя со мной почти всегда молчала, с тобой болтала непринужденно, словно ей было комфортнее в присутствии ребенка. Дафна часами сидела с тобой на коврике из овечьей шкуры в гостиной, играя с твоими куклами Синди. Она даже связала для твоей любимой куклы комбинезон, темно-зеленый с кремовым. Тебе он очень понравился.

Я предполагала, что большую часть времени Дафна будет оставаться в своей комнате, но каждый вечер она приходила и сидела с нами, заваривая для меня чай, хотя только что вернулась домой после смены в пабе. Каждую неделю она приносила дрова для камина.

Дафна была заботливой.

Она работала уборщицей в «Олене и фазане», поэтому ее не было дома почти до обеда, а ты ходила в детскую игровую школу три раза в неделю по утрам. Мы обычно садились ужинать в одно и то же время – Дафна любила готовить тушеное мясо в одной из моих старых закопченных кастрюль, которые достались мне от родителей. Чаще всего на плите булькало именно это рагу, а иногда, если Дафна была в настроении, она добавляла к нему клецки. Той зимой она в основном и питалась этим густым мясным рагу.

– Это дешево и просто, – говорила Дафна, нарезая морковь так профессионально, что я подумала, не работала ли она когда-нибудь в ресторане. Дафна много времени проводила на кухне, в своем мешковатом джемпере с дырявыми манжетами, который, как я подозреваю, она вязала сама. Нарезая мясо, которое ей удавалось приобрести по дешевке у мясника, стояла возле разделочного столика на одной ноге, а вторую подгибала, как фламинго.

– О, у меня было столько разных работ за эти годы, – сказала Дафна в ответ на мой вопрос. – Чего я только не делала!