Пара из дома номер 9

– Я не всегда был ей лучшим мужем. – Отец сидит прямо, расправив плечи. – Я знаю свои недостатки. Но я бы никогда не причинил ей боль.

Тео вспоминает синяки, которые пыталась скрыть его мать, и понимает, что отец врет о том, что никогда не сделал бы своей жене больно. Он задается вопросом: действительно ли отец верит в то, что говорит? Неужели он тешится ложными воспоминаниями, чтобы не думать о тех ужасных вещах, которые совершил? А может, он действительно любил ее – в своем извращенном понимании?

– Ее смерть была несчастным случаем.

Тео замирает. Его отец знает. Знает, что Тео был в его кабинете. Он нашел незапертый шкаф. Иначе зачем бы он сегодня явился сюда и заговорил о матери?

– А Синтия Парсонс? – Эти слова срываются с языка прежде, чем Тео успел осознать, что он говорит. Он вздрагивает. Он не должен был говорить об этом здесь. Он на работе. Это слишком серьезный разговор, чтобы вести его во время пятиминутного перерыва.

Лицо отца становится совершенно белым.

– Что ты знаешь о Синтии Парсонс?

– Я знаю, что она подала на тебя жалобу, – отвечает Тео – тихо, чтобы не насторожить других клиентов. Должно быть, это странное зрелище – он в белом поварском халате сосредоточенно разговаривает со стариком. Другие клиенты могут подумать, что его отец жалуется на обслуживание. Это плохо.

– Это было очень давно.

– Сексуальное насилие, – бросает Тео, не в силах сдержать отвращение в голосе.

– Ты ничего об этом не знаешь, – рычит его отец. – И я был бы признателен, если бы в будущем ты прямо спрашивал у меня, а не пытался разнюхать что-то тайком.

– Конечно, – говорит Тео, пожимая плечами и стараясь выглядеть невозмутимым, хотя его сердце отчаянно колотится, а ладони потеют от одной мысли о том, что ему придется выяснять отношения с отцом спустя столько времени. – Ты ведь так охотно все рассказываешь! Я пытался спрашивать тебя раньше, но ты никогда не отвечал на мои вопросы.

– Мне неприятно, что ты суешь нос не в свое дело и считаешь, будто вправе так поступать.

Тео складывает руки на груди. Должен ли он отрицать это? Нет смысла.

– Я знаю, что ты шарил в моем кабинете, – говорит его отец все тем убийственно спокойным голосом. – Ты оставил дверь шкафа незапертой.

– Зачем ты хранишь фотографии посторонних женщин и кучу газетных заметок о маме?

Отец смотрит на него, его лицо бесстрастно. И Тео подозревает, что, прежде чем прийти сюда, он, вероятно, отрепетировал все свои ответы.

– Газетные отчеты старые, времен смерти твоей мамы. Я совсем забыл о них. А в папке – пациентки, которым я помогал на протяжении многих лет, вот и все. Тебе не понять – ты сам не врач, – но мы привязываемся к людям, которым помогли. Я хотел их запомнить.

Что-то не сходится.

– Тогда зачем было прятать то и другое под замок?

Отец презрительно фыркает.

– Ах, ради всего святого, перестань изображать лейтенанта Коломбо. Ты делаешь из мухи слона. Я просто забыл о них. Ты же знаешь, я ушел на пенсию много лет назад.

Он закидывает ногу на ногу, глядя на Тео с самодовольным выражением лица.

Тео сердито отбрасывает назад прядь волос. Он не может позволить отцу выкрутиться. Не здесь и не сейчас. Не сейчас, когда отец сам заговорил об этом.

– Значит, Синтия лгала, да?

Отец разглаживает брюки на колене.

– Это сложно. Я не сделал ничего плохого. У нее был парень, она устроила истерику и пыталась выставить все так, словно я вел себя неподобающим образом. Это было еще до того, как мы встретились с твоей матерью. У меня никогда не было необходимости брать женщин силой, Тео.

Тео хочет ему верить, но не верит. Отец ведет себя слишком вежливо, слишком открыто. Как будто его загнали в угол.

– Тогда почему у тебя на столе лежала газетная статья с нацарапанными на ней словами «Найти ее»? Почему…

– Почему, почему, почему?

 – выплевывает отец. – Я решил прийти сюда, чтобы попытаться объясниться с тобой по-хорошему. Но нет, тебе этого недостаточно, да? Какой же ты назойливый! Прямо как твоя мать.

Он подхватывает свой пиджак и встает.

– Послушай, папа, это тема для разговора наедине.

Я освобожусь через полчаса. Я могу прийти и…

Но прежде чем он успевает закончить фразу, отец толкает его в грудь, и Тео теряет равновесие, натыкаясь на стол позади него, который, к счастью, пуст.

Отец надвигается на него, явно не чувствуя вины за то, что проявил агрессию по отношению к сыну.

– Больше не смей рыться в моих долбаных вещах! Понял?! – шипит он.

В ресторане становится тихо; все оборачиваются в сторону Тео, когда его отец с грохотом захлопывает за собой дверь.

33

Саффи