Пари, леди, или Укротить неукротимого

– А вы еще смеялись, что древние духи страшные, – прожевав большую часть своего блюда, снова заговорила леди.

По ней, не поддерживать разговор с соседом по столу, даже если в трактире болтали другие посетители, являлось дурным тоном. Ну как можно просто есть, не ведя вежливой беседы?

– Не смеялся – предупреждал. – Его светлость по-прежнему демонстрировал немногословность.

– А погибни вы на моих руках, что тогда?

– На руках прекрасных дам погибают лишь истинные рыцари, – соблаговолил расщедриться на беседу Даниар.

– А вы до рыцаря недотягиваете?

– Конечно, потому что ужасен.

– Но все же? Или вы, как любой мужчина, не хотите обсуждать нечто гипотетическое, поскольку этого не произошло? В схватке вы оказались сильнее.

– В этом суть сильного мага – оказываться сильнее.

– Почему с вами так сложно разговаривать?

– Почему с вами так легко?

– Со мной?

– Конечно. Ведь ясно как божий день, вы ждете извинений.

– Жду! И имею право! Вы потащили меня в древнюю башню, за этим вашим клад…

– Прошу говорить тише.

– За этим вашим кладом. Я не знала тогда, но после ритуала уже имею представление и могу заявить, что не люблю быть приманкой даже в счет процентов от сокровищ.

– Жаль, я думал, мы сработаемся.

– Нет! Я не согласна с односторонним решением подвергнуть опасности нас обоих.

– Вы не были в опасности. Случись что со мной, у людей, дежуривших снаружи башни, было время и приказ вытащить вас. Защита продержалась бы достаточно. Вам стало спокойнее?

– Нет.

– Хорошо, я прошу прощения. Забирайте и мою долю в качестве моральной компенсации, согласны?

– Компенсацию отправьте моим родным и перестаньте меня покупать! И ерничать прекратите все время.

– Вы желаете видеть меня серьезным?

– Я все чаще и чаще желаю не видеть вас вовсе!

– А что именно вам не нравится? – Даниар отодвинул тарелку в сторону и перехватил пожелавшую отвернуться Алис за руку. – Ну же, леди, сами будьте откровенны. Я не терплю лжи, изворотливости, и этого в вас нет, но есть целая масса условностей и правил. Для чего вы приехали в университет? Учиться? Черта с два! Вы приехали искать себе супруга, чтобы выйти замуж и жить дальше привычной жизнью, как это делают сотни других девушек. У вас есть потенциал, но разве вы хотите развивать его? Нет. Вам важно продать себя подороже, но вы все время упрекаете меня в желании купить.

– Не смейте так со мной разговаривать! – Она попыталась выдернуть руку, но он потянул ближе, заставив склониться над столом.

– Как именно? Не говорить вам правду? У вас есть цель, Алисия?

– Какая разница? Вы сами говорили, что до пари вам не было дела до меня и моей семьи, а теперь вдруг спрашиваете о целях? У вас она есть? Та самая, отличная от привычных убеждений, в которых меня упрекаете?

– Я хочу изменить устоявшийся порядок, я желаю разбить условности, чтобы у людей появилась свобода выбора. Положить этому начало. И мне удивительно, что, обладая проницательностью, вы намеренно закрываете глаза и не хотите видеть и слышать, если речь идет о вопросах, которые вам неприятны.

– А вы всегда ведете себя так, будто лучше остальных понимаете, что они знают, чего они хотят? Почему ваш взгляд на общество считается правильным, а мой – нет? Что плохого в замужестве? Оно дает женщине защиту и обеспеченность.

– А может, вам просто страшно оказаться свободной от условностей, от правил, от того, к чему привыкли? Самой строить жизнь и выбирать судьбу? Вы трусите, Алисия?

– Ох, лучше бы и правда ерничали и смеялись, как прежде.

– Вы просили быть серьезным.

– Уже жалею об этом, раз ваша серьезность выражается в таких речах. Действительно, давайте быть свободными. К чему брак, когда можешь сам обеспечить себя? Это даже смешно!

– Может, сделай вы хоть раз выбор сердцем, а не умом, не смеялись бы?

– Я вас не понимаю.

– Вы не пробовали любить, Алисия? О, не стоит меняться в лице. И даже можете не утруждать себя ответом. Я вижу, что не пробовали. Ваша чудесная головка отлично умеет строить расчеты, основанные на выгоде. Может, это у вас от отца?

– Оставьте его в покое, в конце концов. Странным для меня является уже то, что вы мне говорите о любви. Человек, который меньше всех с ней знаком.

– Вы так считаете?

– Я так вижу. Вижу циничность, холодность, презрение к окружающим. Чувство превосходства.

– Ясно. Стало быть, в ваших глазах оправдаться мне уже невозможно? Коснись я иных чувств в разговоре, и вы не поверите и слову, поскольку на эмоции я не способен.

– Не желаю вас в этом упрекать, ваше право быть таким. И вообще, я наелась и хочу домой. Это вы мне тоже обещали.

– Как пожелаете.

Лорд помог отодвинуть Алисии стул как раз в тот момент, когда в трактир завалилась толпа бородатых мужчин. Девушка собиралась подняться, но Даниар вдруг придвинул ее обратно настолько вплотную к столу, что дышать стало трудно.

– Дорогая, – громко сказал он, – полагаю, нам следует отведать еще что-нибудь из местной кухни. Эй, хозяин, тащите десерт, да поживее.

– Вы что? – округлила глаза Алисия.

– Это не я, это ваш длинный язычок. Взгляните на ту живописную группу поджарых «лесорубов».