Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Русские путешественники зачастую именовали генгеты, совмещавшие функции питейных заведений и танцевальных залов, сельскими балами (дословный перевод французского выражения bal champêtre). Танцы здесь происходили под аккомпанемент небольшого оркестра, состоявшего из трех-четырех инструментов: скрипки, кларнета или флажолета, малого и большого барабанов. К услугам посетителей генгеты были обычно и двор, и дом: во дворе под деревьями стояли грубо сколоченные столы и стулья для самых неприхотливых любителей выпивки, в доме на первом этаже располагалась кухня, а на втором этаже находились залы для публики чуть более разборчивой. Столы там даже были накрыты скатертями.

Число парижских танцевальных залов неуклонно росло: в 1819 году их было две с половиной сотни, в 1830 году – 367 (из них 138 внутри крепостной стены Откупщиков и 229 за заставами), а в 1834 году их стало уже без малого пять сотен, причем большую часть этих залов составляли по-прежнему генгеты, расположенные за заставами. В.М. Строев свидетельствует: «Балов городских и сельских очень много; в хорошие летние дни у застав танцуют под открытым небом, в садах; одна несчастная скрыпка наигрывает старые французские кадрили, а танцующие веселятся до упаду. Есть танцевальные домы, где за вход платят франк; посетитель получает при входе контрамарку, за которую может в зале что-нибудь съесть или выпить на целый франк. Концерты самые лучшие даются у Мюзара и у Валентино; за вход берут тоже по франку. Превосходный оркестр, из 60 и более музыкантов, разыгрывает увертюры из любимых и новейших опер, кадрили, польские, вальсы».

В 1840-е годы в Париже росло не только число сельских балов, но и их размеры: например, заведение Леви в пригороде Батиньоль было рассчитано на тысячу человек, к услугам которых был огромный зал (43 на 33 метра), уставленный столами и скамьями, а также сад площадью 400 квадратных метров. Впрочем, еще в эпоху Реставрации генгета «Галантный садовник» за Менильмонтанской заставой вмещала 600 посетителей, а среднее заведение такого рода было рассчитано на 200–300 человек.

Любовь парижан к загородным развлечениям на свежем воздухе служила важным источником заработков для жителей предместий. Вокруг танцевальных залов вырастали «сопутствующие» заведения, где торговали вином. Те парижане, которые не стремились напиться до бесчувствия, могли развлечься игрой в мяч, кегли, волан, покачаться на качелях и т. п. Если погода внезапно портилась, приезжим сдавали комнаты на час – по цене, за какую внутри города можно было снять комнату на день (в деревне Монморанси, по свидетельству Л. Монтиньи, это удовольствие обходилось в 5 с лишним франков).

В генгетах по традиции устраивали свадебные балы молодожены из среды мелких буржуа и ремесленников. Здесь же происходило то, что на современном языке назвали бы корпоративными вечеринками; например, у национальных гвардейцев особой популярностью пользовалось заведение «Большой балкон», расположенное сразу за заставой Военной школы.

Вообще у каждой заставы и у каждой генгеты имелись свои завсегдатаи: Монмартскую заставу и заставу Монсо облюбовали угольщики из Оверни (большие охотники до красного вина); заставу Мена – проститутки и их покровители, а также ветошники. В заведении мамаши Саге на улице Маслобойни, как уже говорилось в главе тринадцатой, собирались певцы и литераторы. На Вожирарской равнине, где находилось это заведение, вообще было множество кабачков, дававших приют так называемым певческим обществам: там «пили, чтобы петь, и пели, чтобы пить». Пили, пели и танцевали также и в квартале вблизи Монпарнасской заставы, который в эпоху Реставрации только начинал застраиваться: здесь располагались по большей части не жилые дома, а кабачки и танцевальные залы. Два из здешних питейных заведений очень нравились ветошникам; они даже присвоили им неофициальные названия «палата депутатов» и «палата пэров»; разница заключалась в том, что «депутаты» платили за литр вина 6 су, а «пэры» – всего 4.

В загородных кабачках было особенно многолюдно летом, в хорошую погоду, когда пляски под оркестр происходили не только в помещении, но и под открытым небом. Если аристократы в летнее время отправлялись в загородные поместья, то у людей простого звания имелся свой, демократический вариант воскресного летнего отдыха – посещение кабачков за заставами.