Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Лицемерная позиция, занятая западногерманскими чиновниками, многих привела в ярость. Для других, в числе которых был и Терри, это стало свидетельством долгосрочных планов. «Они верят в собственную ложь, — сказал он Стивенсону. — Они позволяют главным нацистам возвращаться к общественной жизни. А бедолаг, которые — самое большее — охраняли концентрационные лагеря, держат в тюрьме как доказательства своей деятельности». Не так ли происходило и с Клаусом Барбье-Альтманом: пока гестаповец процветал в Латинской Америке, летая в Мюнхен, когда ему вздумается, французы не могли добиться его экстрадиции. Затем разразился скандал, связанный с французским пособником Барбье — Полем Тувье. Тувье скрывался у католического архиепископа Лиона, как утверждалось, в обмен на нацистские деньги. Он был заочно приговорен как военный преступник, и о его нахождении в Лионе под зашитой церкви стало известно только в 1972 году. Французский философ Гадеон Марсель призвал позволить Тувье мирно доживать на свободе. Впоследствии он оправдывался: «Я проявил слабость, поверив в его раскаяние». Мотив раскаяния вообще пронизывает все документы об укрывательстве нацистских преступников католическими учреждениями. В них повторяются одни и те же слова, эхом откликнувшиеся в 1972 году, когда кардинал Дюкер на вопрос о причинах его помощи Тувье ответил: «Я не забыл нацистские зверства, но я действовал, движимый милосердием и жалостью».

Папа римский хранил молчание в отношении уничтожения нацистами «низших» рас и слал громкие проклятия в адрес коммунистов. Церковь благословляла нацистских пособников в марионеточных государствах типа Хорватии и закрывала глаза на беспощадное преследование хорватскими головорезами партизан, боровшихся с немецкими захватчиками. Все эти противоречия до сих пор требуют объяснения.

Террор можно было бы остановить, если бы папа высказался против хорошо ему известных планов Германии! Размышления на эту тему продолжили много лет спустя американские католики, обеспокоенные значимостью данного вопроса для современников. В «Национальном католическом обозревателе» вышла статья о проекте папской энциклики, направленной против политики Гитлера: «Энциклика, осуждавшая расизм и антисемитизм, была написана в 1938 году папой Пием XI, но так и не увидела свет. В то время Гитлер только начал преследование евреев и еще не отдал приказ об их уничтожении; Италия также только начала копировать расистские законы Германии. Учитывая те преследования, которым евреи подвергались в ходе мировой истории, и те трудности, которыми сопровождалась бы атака подобных масштабов на католиков — особенно в Европе, а также моральный вес папства, особенно в тот исторический период, мы приходим к выводу, что публикация энциклики спасла бы сотни тысяч, а может быть, и миллионы жизней… Подобное заявление пришлось бы к месту и в Америке, где католики, прежде всего рабочие, настроены против чернокожего населения. Если бы опубликовали четкое заявление против расизма, в США прекратилось бы жесткое расовое противостояние».

Журнал добавлял, что, очевидно, энциклика не была опубликована из-за антикоммунизма папы, который ослепил его и не позволил увидеть опасности нацизма. Журнал сделал следующий вывод: «Этот тип антикоммунизма слишком сильно распространен среди американских католиков, которые так много сражались с левыми, что ныне встают на сторону правых как в Германии, так и в Италии, США и во Вьетнаме».

НЕБЛАГОВИДНАЯ РОЛЬ ВАТИКАНА

Прошлое может дать нам урок, если только мы знаем с определенностью, что произошло в этом самом прошлом. В случае же полного упадка стандартов, происходящего у нас на глазах во многих аспектах западной культуры, ставятся под вопрос все наши притязания на моральное и интеллектуальное превосходство, и мы вряд ли сумеем приблизиться к истине. Большая группа людей, обладавших столь огромной властью, что начала использовать в управлении звериные методы, не исчезла за ночь. Если бы Германия первой разработала атомную бомбу подобно тому, как немецкие ученые первыми создали военные реактивные самолеты, ракеты и снаряды, явно возобладали бы нацистские теории, которые мы сегодня называем безумными. Ужас прошлого все еще слишком близок, чтобы как следует его познать. Нам не стоит надеяться и на чиновников, полагая, что станет известна хотя бы малая толика правды о нацистских фанатиках, оказавшихся на свободе. Отдельные факты перемешаны с большой долей фантазии.