Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Епископ Гудал озвучил свои взгляды на нацизм в самом начале этого движения. Его книгу «Основы национал-социализма», опубликованную в 1937 году в Лейпциге и Вене, с большим энтузиазмом встретила нацистская пресса. Он полностью соглашался с нацистскими «оборонительными действиями» и оправдывал нацизм, считая, что он отражает мощную христианскую культуру. Не следует думать, будто в тридцатые он не ведал о национализме лидеров, о диких племенных теориях католиков, достигших высоких постов в партии. К несчастью, из его работ следует, что он был одержим борьбой с антихристианской сущностью коммунизма и его больше всего заботило уничтожение «большевистского дьявола». Он искал компромисса между церковью и нацистами, которые, по его выражению, «были на правильном пути». В католическом Кельне 17 октября 1936 года местная нацистская газета «Вестдойчер беобахтер» посвятила всю первую полосу идеям Гудала. Скольких немцев таким образом убедили закрыть глаза на происходящее в концентрационных лагерях Германии? Сколько людей заставили замолчать собственную совесть как раз тогда, когда принимались драконовские законы, выраставшие вокруг них, подобно темному лесу? Сколько из них не решились сопротивляться нацизму? В 1936 году умный и образованный немец — а многие немецкие католики были интеллектуалами — не мог не замечать того, что планировал Гитлер!

Все епархиальные католические издания, за исключением «Берлин Зее», распространяли антисемитскую пропаганду Геббельса и его «эксперта» по еврейскому вопросу — Йоханна фон Лeepca. На встречах представителей Ватикана и Германии евреи и другие назывались злодеями и негодяями. «Я всего лишь делаю то, что церковь вершила на протяжении пяти столетий», — сказал Гитлер епископу Вильгельму Бернингу 26 апреля 1933 года. Протестантские священники также получили соответствующую информацию, поскольку их лидером был капеллан Людвиг Мюллер, друг фюрера. На пятидесятилетие Гитлера в 1939 году протестантские и католические священники всех епархий, за исключением двух, обнародовали следующую молитву: «Помяни, Господи, нашего фюрера, чьи тайные устремления лишь Тебе известны». К тому времени его «тайные» устремления ни для кого не являлись секретом, поскольку их отразили нюрнбергские законы, которые епископ Гудал определил как «неизбежные ответные меры против враждебных элементов».

Епископ Гудал поддерживал связь Ватикана с гитлеровским окружением. Она не сразу стала официальной, но Третий рейх накануне запуска своей программы ликвидации евреев был уверен, что римский папа не скажет ничего такого, что могло бы вызвать протест немецких католиков.

Вскоре после начала Второй мировой войны и вероломного вторжения фашистов в сентябре 1939 года на территорию католической Польши новый папа, Пий XII, выпустил энциклику, в которой попросту опускались основные вопросы, возникавшие в связи с этой агрессией. Зато она содержала обращение к «заблудшим душам еврейского и другого происхождения, сотрудничавшим с революционными движениями». Это относилось к большевизму и поддерживало нацистских идеологов, которые вовсю эксплуатировали тему зловещего заговора, составленного евреями и коммунистами. Гордон Цан, автор книги «Немецкие католики и гитлеровские войны», заметил в «Национальном католическом наблюдателе» от 15 сентября 1972 года: «Энциклика показала не просто неспособность папы Пия XII протестовать против систематического истребления евреев, но и его явный отказ от продолжения политики его высокочтимого предшественника» — Пия XI, готового осудить нацизм и террористические бомбардировки.

С тех пор ватиканская политика стала источником споров и противоречий. Все, кто ей следовал, знали, что после войны припрятано много документов, обнаруживающих связи Пия XII с фашистскими правительствами. Этой истории можно посвятить отдельную книгу. Существуют неопровержимые свидетельства того, что многие учреждения Ватикана целенаправленно или по недосмотру рассеянных «средневековых» монахов скрывают в архивах и подвалах документы, подтверждающие непростительную терпимость папы в отношении нацистских действий…

Подобные документы совершенно свободно могли попасть и в руки Бормана, но это доказать невозможно. Являясь секретарем фюрера, он отвечал за переписку с Ватиканом, вел тщательные записи встреч с ватиканскими эмиссарами, как и со всеми потенциально полезными людьми. Благодаря своей уникальной коллекции он заслужил титул «Господин Собиратель Бумажек», а использование партийного телетайпного центра прославило его как «Главного Рассылателя Сообщений». Сообщения и клочки бумаги всегда имели определенную ценность, но обычно служили Борману для борьбы с соперниками или их уничтожения. Члены суда описывали, как он использовал документы для шантажа. Казалось, он хранил в своих папках уважение, работу и саму жизнь людей.