Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана

Даже если исключить эти наблюдения, эксперты-аналитики и во время, и после Второй мировой войны считали, что убийство Гели Раубаль стало поворотным моментом в карьере Бормана. Гели могла бы предотвратить последовавшую неизлечимую паранойю Гитлера. Она была нормальной, пусть даже и чрезмерно страстной девушкой, имевшей множество любовников. Она могла бы использовать свое влияние на Гитлера, чтобы облегчить его терзания и направить его сексуальную энергию в менее разрушительное русло. После ее смерти Гитлер устроил в мюнхенской квартире комнату поклонения, где перед статуей Гели, сделанной по ее портрету, каждый день появлялись свежие цветы. Ее комната в баварской крепости оставалась нетронутой, покуда Бергхоф не был переделан в партийный штаб, отвечавший представлению Гитлера о себе как об императоре.

Эта «имперская» фаза началась со смертью Гели и продолжалась более двенадцати лет, до сокрушительного поражения под Сталинградом, которую Гитлер расценил как очередную прилюдную демонстрацию недостатка своей мужественности. Затем он отказался от публичных выступлений, которые в хрониках 1931–1942 годов описывались не иначе как грандиозные сексуальные оргии, когда Гитлер доводил толпу до оргазма, заставляя ее реветь, кричать, а женщин падать в обморок.

Человеком, режиссировавшим эти представления, был Борман. Его закулисную работу описала в 1972 году бывшая оперная дива, ставшая женой Геринга. Сам Геринг незадолго до своего самоубийства сообщил на пресс-конференции, что «Борман не оставлял Гитлера ни днем, ни ночью и постепенно подчинил его своей воле так, что управлял всей жизнью фюрера».

Борман позаботился о том, чтобы Гитлер никогда не нашел утешения, подобного тому, какое давала ему Гели. Если бы в его интимной жизни наступило хотя бы малейшее облегчение, фюрер потерял бы свою мистическую связь с толпой. Под влиянием Бормана его представили молодой холодной фанатке спорта и физического совершенства Еве Браун, до конца остававшейся официальной любовницей Гитлера. Ева стала как бы частью мебели. Когда она поняла, какая роль ей отведена, она стала со всей откровенностью говорить о своей ненависти к Борману, который почти всегда присутствовал, когда Ева и Гитлер были рядом. Окружающие отмечали странное упорство, с которым Борман ее поддерживал. Он отвел Еве роль приемной матери, которую в жизни фюрера играли многие женщины, роль, заставлявшую их часами выслушивать его рассказы о себе. Когда Гитлер решил, что Ева должна умереть вместе с ним, он поставил в центр комнаты вазу с красными розами, которые были любимыми цветами его матери и которые у него всегда ассоциировались с ее похоронами.

Размышляя о том, что Гели могла бы направить сексуальную энергию Гитлера в иное русло, мы не должны забывать о настроении, охватившем в ту пору миллионы немцев. Огромные стадионы были заполнены толпами, приходившими по доброй воле слушать Гитлера. По словам его приближенных, он часто повторял, что обращение с толпой подобно соблазнению женщины, а массы отвечали ему чисто по-женски, они с радостью участвовали в оргиях. За спиной Гитлера всегда находился Борман. У него был склад ума укротителя животных, который морит хищников голодом, прежде чем выпустить их на арену цирка.

ОЖИВШИЕ ПОКОЙНИКИ

Мышление Мартина Бормана имело свои особенности. Он был психологом-практиком с природным инстинктом крестьянина, позволявшим ему трезво оценивать других людей. Он презирал общественные предрассудки и условности, но знал, как ими воспользоваться. Его манипулирование сексуальными отклонениями Гитлера после смерти Гели Раубаль было целенаправленным, беспощадным и в основном незаметным для тех, кто не имел доступа в спальню фюрера. Он создавал монстра, а Гели ставила под угрозу всю его работу. Она знала, как удовлетворить Гитлера, она желала это делать, и ее можно было убедить продолжить делать это, если бы Гитлер того захотел. Но Борман желал видеть фюрера каким угодно, но только не спокойным и безмятежным.

Многое из этого выявилось в ходе расследований после исчезновения Бормана. Их итоги обобщили под названием «Жизнь, прошлое и будущее, мышление и поведение Мартина Бормана». Они стали результатом технологии, впервые опробованной английскими и американскими экспертами разведки, основанной на старых методах изучения противника на расстоянии. Эта технология известна сегодня как просопография, от греческого слова, означающего изображение отсутствующего или покойного человека, как если бы он говорил и действовал среди нас. Технология базировалась на работах специалистов по древней истории, таких как оксфордский профессор Рональд К. Сайм, который мог «оживить» римского императора при помощи тщательного изучения его приближенных. Обширный анализ психологических особенностей Бормана был проведен несколькими группами профессионалов, работа которых основывалась на беседах с теми, кто знал Бормана лично.