Партизаны Подпольной Луны

- Время Гарольдуса поистине настало, а означает сие лишь одно - время уходить пришло мне. Уходить навсегда из жизни возлюбленного брата моего, ставшего почти всесильным чародеем. Не сумею жить я без него, ласкового, нежного, пронизывающего северного ветра, даже ради сына его, ибо лишь в мечтах моих отдадут мне его на воспитание. Такового же в действительности не случится. А, значит, незачем и жить мне боле.

- Да погибнет орхидея твоя, брат мой возлюбленный, боле, нежели жизнь, цветок прекрасный, многобутонный, в любое время года радость приносящий цветением своим! Ежели угодно богам милосердным приять душу мою сейчас, да пусть приимут и проведут её в Посмертие печальное.

Счастлив будь, о Северус, ставший живооким даже днём, ибо глаза твои полны серебра души твоей наедине с Гарольдусом, как счастливы были с тобою мы. Да будет негасим твой апрель, уж наступящий вскоре. Апрель суть месяц, Венере Златокудрой благословенной посвящённый.

- … Что же наделал ты, о Северус, северный ветер мой, ставший вдруг злым, переменчивым, сильным! Пожалел бы хоть не меня, но себя самое! Сердце своё, о цветок южный, к нам занесённый ветрами непостоянными, разрываешь ты себе сердце пополам. Умрёшь же ты смертию злою, ибо нельзя, невозможно, не лишившись разума светлого, любить двоих во время единое! Двоих мужчин! О чём же ты думаешь, совершая разврат таковой?! Восхотел ты менять возлюбленных еженощно, но разве можно назвать таковое любовию? То еси случка звериная!

- Человеки же мы, что я, что даже Гарольдус твой ничтожный! И коли нет возможности у меня боле оставаться единственным для тебя, значит, зверям уподобясь, случаться с тобою? За унижение полагаю я «любовь» таковую…

Поверь, о брат мой, лампадой разума, биением сердца, отрадой души моей бывший, не желаю я оскорбить тебя, незапятнанного, но, напротив, сожалею я о судьбе твоей весьма. Горько скорблю я, но нет уже слёз у меня на глазах, а те, кои выступили - лишь от ветра сильного, промозглого, чуждого, восточного.