Партизаны Подпольной Луны

И в чашечках хранят. Ты видишь их? Ведь мысленно я разговор веду с затихшим да и бывшим тихим, Гарри. Нет, не о том я!

Не время ещё цветам нам славословие нести.

- Так нравится тебе моё уменье? Ты Квотриуса в сём благодари. Нет, не было ни единой любви у меня, нет, ни единой,

- Покуда Квотриуса я не встретил в «этом» времени и не возжелал плотски потому, что приходил он лишь во снах.

В начале лишь желаньем это было, потом переросло в любовь.

Вот так, мой милый, и излился ты. Так называют семяизверженье на правильно, не скабрезно, но по-английски.

Теперь позволишь ты семя мне извергнуть в тебя, столь узкого,

Горячего, шального от любови?..

Ещё мне несколько движений нужно,

Фрикциями зовут их, я сейчас… Ах, тебе приятно?

Тогда подольше двигаться в тебе?..

- О, Гарри мой, излил ты семя вторично и без помощи моей.

Как страстен ты, признаться, не ожидал я… такого… от тебя, чистой воды англичанина.

Закончено. И кончил я, почувствовал? Теперь мужчина ты, но знай, что ты стал геем. Хотя, скорее всего, в «нашем» времени ты станешь натуралом, в крайнем случае, бисексуалом, а это, поверь, не страшно, но, напротив, приятно.

Ты говоришь, заполнен анус твой сверх меры

Мое спермой, и обжигающе горячей кажется она тебе? О-о, даже приятной?..

- Так по нраву пришлись все те ласки мои, которые я расточал на тебя, ласки бурные мои, всё, на что я способен в искусстве любви, я подарил тебе…

И движения мои в тебе понравились и даже очень, поскольку так ты говоришь. Поздравь обоих нас пресветлым именем пречестной Морганы, заступницы всех любящих магов, за то, что вместе нам… так хорошо! Ах, ты не хочешь поминать Моргану?

- Так знай, что именем патрона своего, Иисуса Христа, навеки, вторично после Моисея отвергнуто мужеложество, которым занимались мы. Оно же отвергнуто и маггловскими святыми Апостолами его, как и лесбиянство!

Но хотя бы порадуйся тому, что пришлись мы впору темпераментами, и ануса твоего

отверстье подошло к размеру орудия, что в нём побывало.

Знать, нас премного ночей любовных ждёт, что же до сегодняшнего утра, то Квотриусу я его посвящу.

- Ну-у, не будь таким ревнивцем! Каждому своё, свою я ласку подарю.

Нет, с женой не сплю я, лишь только раз я переспал с ней, той, первой ночью после свадьбы, но она же принудила меня к этому, отняв волшебную палочку и искусно вплетая в речи слово «повелеваю», что на латыни и звучит, как Первое Непростительное, и повторяла она Imperio до тех пор, пока я не потерял волю вконец и не овладел ею, а она возьми да и забеременей. Птичка залётная! Да зацелуй её все Дементоры Азкабана, всем скопом!

- Итак, ночью я с тобою, но пока… не больше одного раза.

А, ты хочешь повторения банкета? Не стоит, мой хороший, не то порвать могу я тебя, вовсе не желая того. Почему?..

Да потому, что и сам очень сильно желаю овладевать тобою раз за разом, всю ночь напролёт. Такой порядок хочу я завести, чтобы ночью ласкать тебя до оргазма, раз ты так легко кончаешь, брать в рот твой пенис и выпивать тебя до капли, но утром я должен быть с моим Квотиусом, иначе я не успею, как в тот раз, остановить гнев и ревность мага Стихий.

Так будет продолжаться, пока снега не стают.

- После предстоит мне с братом путешествие большое, опасное весьма, с непредсказуемым исходом.

Тебя же, моя жемчужина, мой лунный камень, мой любимый мальчик, так я назову тебя сейчас, хоть и стал ты мужчиною, с собой я не возьму.

Останешься ты ждать до возвращенья в дом мой нас, молю я всеблагого и всесильного Мерлина, обоих, невредимых или, в крайнем случае, с лёгкими ранами - кто знает, чего ожидать от этих воинственных варваров - саксов!

- А потом уж снова прелестной нашей любви мы предадимся с силой удесятерённой и, кто знает, быть может, я сумею входить в тебя по несколько раз. Эх, тебе бы фаллоимитатор, о котором, разумеется, в свете анекдотов да таких живых! - я часто слыхивал от Ремуса.

А после - в путь, где ждёт обоих нас забвенье!