Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— А потом девушка узнает, что беременна, — пробормотала мисс Марпл, — и говорит парню, что пора бы им и пожениться. А он-то, возможно, об этом и не помышляет. Но теперь уж ему не отвертеться. Возможно, и его отец был против этой женитьбы. Но ее родственники требовали, чтобы он «покрыл грех». А ему к тому времени и девушка сама наскучила — а то уже и новую завел. И он находит самое простое решение: убивает ее и уродует до неузнаваемости лицо. Чудовищное преступление…

Она осмотрелась. В церкви все дышало покоем. Даже не верилось, что на свете существует Зло. Чутье на Зло — вот что у нее есть, считал мистер Рафиль. Она встала, вышла из церкви и остановилась, обводя взглядом кладбище. Почему-то здесь, среди могил и скорбных надписей, она совсем не ощущала Зла.

Может, оно затаилось там, в «Старой усадьбе»? Безысходное отчаяние и горе… Антея Бредбери-Скотг — она словно боялась кого-то, все время чувствовала у себя за спиной…

Они что-то знают, эти сестры, — только вот что именно?..

Ей снова вспомнилась Элизабет Темпл. Она представила себе, как та сейчас в компании с остальными путешественниками взбирается вверх по крутой тропе, чтобы с немыслимой высоты полюбоваться на раскинувшееся внизу море.

Завтра нужно обязательно заставить ее разговориться.

Мисс Марпл вернулась в «Старую усадьбу» той же дорогой, и было видно, что прогулка ее утомила. Ей было досадно, что утро не принесло ей практически ничего нового. В «Старой усадьбе» она не нашла и намека на трагедию, кроме, пожалуй, той, о которой ей поведала Джанет. Домашняя прислуга всегда обожает что-нибудь эдакое, из ряда вон выходящее — свадьбы, приемы, удачные операции и прочие события, из-за которых происходит большой переполох. Или вот такие трагедии.

У калитки она увидела двух женщин. Одна из них поспешила ей навстречу. Это была миссис Глинн.

— Ах, наконец-то вы нашлись! А то мы уже начали беспокоиться. Я так и подумала, что вы пошли погулять. Вы не слишком утомились? Если бы я знала, я бы сама пошла с вами. Хотя показывать-то здесь почти нечего.

— Да я просто так решила пройтись, куда глаза глядят, — сказала мисс Марпл. — Посмотрела церковь, прошла на кладбище. Иногда там можно встретить интересные эпитафии[270]. У меня собралась богатая коллекция. А церковь, наверное, реставрировали при королеве Виктории?[271]

— Да, и наставили там уродливых скамеек со спинками. Конечно, они очень крепкие, но такие неприглядные.

— Надеюсь, они не убрали оттуда ничего ценного?

— Не думаю. Да ведь и церковь не такая уж старая.

— Ну почему же — я там видела таблички, теперь таких почти нигде не осталось, — сказала мисс Марпл.

— Вы, видимо, серьезно этим интересуетесь?

— Ну что вы! Просто у нас в Сент-Мэри-Мид церковь находится в центре всех событий. По крайней мере, так было в дни моей молодости. Сейчас, разумеется, иные времена. А вы в молодости жили в этих местах?

— Не совсем. Мы жили милях в тридцати отсюда. В Литтл Хэрдсли. Мой отец был майор артиллерии в отставке. Мы, конечно, наезжали иногда повидать дядюшку, а до этого двоюродного дедушку.

А потом я здесь вообще не бывала. Сестры переехали сразу после смерти дяди, а я тогда жила с мужем за границей, в Индии. Там он и умер четыре года назад.

— О, понимаю.

— Они так хотели, чтобы я к ним перебралась — по-моему, это самое разумное решение. Знаете, в наше время так трудно определиться, где тебе, как бы это сказать… ну, в общем, осесть.

— Я вас очень понимаю. И вы, естественно, решили, что ваши корни там, где живет ваша семья.

— Ну да. Разумеется, я всегда поддерживала связь с сестрами, иногда их навещала. Но потом я купила маленький коттедж под Лондоном, близ Хэмптон-Корт. Я провожу там довольно много времени — я ведь человек занятый, работаю в нескольких благотворительных комитетах, а их офисы в Лондоне.

— Значит, не сидите сложа руки. Вот это правильно.

— Но в последнее время мне как-то боязно оставлять сестер одних.

— Волнуетесь за их здоровье? — подхватила мисс Марпл. — Это так естественно — тем более что квалифицированных сиделок нынче днем с огнем не сыщешь. А ведь сейчас почти все страдают либо ревматизмом, либо артритом. Вот и думай: а вдруг кто-то поскользнется в ванне или споткнется на лестнице. Да мало ли что еще…

— Клотильда у нас всегда была очень волевой, — сказала миссис Глинн. — Я бы даже сказала, выносливой. Но Антея… Она такая рассеянная и, вообще, не от мира сего. Иногда забредет куда-нибудь, а потом понять не может, где находится.

— Расстраивается, наверное. А в жизни и без того хватает огорчений.

— Я бы не сказала, что Антея от чего-то расстраивается.

— Может, ее беспокоят налоги или проблемы с деньгами? — предположила мисс Марпл.

— Ну что вы, до денег ей дела нет… Наш сад — вот источник всех ее печалей. Она помнит, каким он был прежде, и мечтает вернуть его красоту. Клотильда была вынуждена ей сказать, что мы не можем себе этого позволить, и это правда. А она непрестанно твердит, какие тут были оранжереи, какие росли персики. И про виноград, и про прочие красоты.