Пастыри чудовищ. Книга 3

— И исчез в пламени, — подхватывает Олкест. — Знаете, я читал — в прежние времена… до Пламенного Мора и Прихода Вод — это считалось знаком особой праведности. Нечто вроде благословления высших сил — и в легендах даже утверждается, что в Аканторе до сих пор существует испытание для Кормчей: названная претендентка должна пройти сквозь огонь — и только тогда… впрочем, это, конечно, не находит подтверждения.

Тропа становится шире, и теперь он идёт с Гриз бок о бок. И от того, что они почти сталкиваются плечами, она чувствует себя странно неловкой — но живой, и тёплой, а от его голоса растворяется тряская, жадная, алая паутина перед глазами. Становится легче дышать и думать.

Янист Олкест потчует её легендами — почтенными, обомшелыми, пахнущими пылью. Но клубы воздуха, которые рвутся у него изо рта, похожи на маленькие вопросительные знаки.

— Попытаюсь узнать, откуда они, — отвечает Гриз на незаданный вопрос. — В Кайетте сейчас триста сорок три… хм, триста сорок четыре варга. Большинство в общинах, но есть ковчежники, «сеятели» и отшельники. С последними мне не связаться, так что попытаю удачи в других группах. Десяток варгов на «лёгких путях», кто-то же должен знать.

Вопросов вокруг Яниста становится больше.

— Ну конечно, я пыталась. Только вот у меня с немногими из собратьев сложились доверительные отношения, — Гриз поворачивает ладонь с рубцами. — В общинах недолюбливают варгов крови. Но я пыталась, а результаты…

Здесь нужно говорить долго. Рассказывать о дежурных вечерах наедине с Водной Чашей — когда сидишь, обняв за шею Морвила, и глядишь в огонь, и ловишь бирюзовые блики, блики, блики — но вода в чаше спокойна, в ней не появляется ничьё лицо. Нет ответа, или ответы уклончивые и невнятные: слышали, знаем, отношения не имеем, а ты зачем спрашиваешь?! Может, она была недостаточно настойчива. Может, ей следовало не пытаться связаться с общинами или другими ковчежниками, а попросту вышибить им дверь с ноги. Ворваться в стиле Мел, махнуть кнутом и заорать: «А заткнуться, вы хоть понимаете, что творится?!»

Она сама не понимает — что творится, но может — нужно бы уже наконец сделать это.

— Вы навестите свою общину?

В голосе Олкеста — живое сочувствие. Он ведь был там, — вспоминает Гриз. Говорил с ними… с ним.

— Рано или поздно придётся. Не сейчас, но если не удастся узнать ничего… или наоборот — удастся… Перекопаю всё, что знаю, к весне соберусь, думаю. Пока попробую через мать. Мы с ней видимся временами, связываемся через «сквозники». Но она мало знает о делах варжеских — живёт на отшибе, возится с малышнёй. Вряд ли отец будет её слушать… но с ним больше шансов, чем со мной.

— Если я могу чем-нибудь помочь… поехать с вами…

— Спасибо. Я съезжу сама. Семейный визит, — она усмехается. Наверное, слишком устало.

Олкест делает такое движение, будто хочет взять её за руку.

Впрочем, это ей, конечно, просто кажется.

ПЕРЕКРЕСТЬЕ. СТРОКИ И СНЫ. Ч. 2

ГРИЗЕЛЬДА АРДЕЛЛ

Строкам в дневнике тесно. Толкаются, как скупые покупательницы на рынке. Пытаются выхватить новость поважнее, побольше: Зимняя Травля, бешенство в лагере, женщина-варг крови. Пастырь и феникс. Сотня погибших.

В строках нет места Янисту Олкесту с его заступничеством или рассказами о древних легендах. Или веснушками.

Гриз сажает на страницу кляксу. Вздыхает, двумя мазками превращая её в тёмный зёв то ли пещеры, то ли подвала. Смотрит на пальцы — огрубевшие, покрытые рубцами и ожогами, Аманда сочувственно цокает языком и предлагает «отличную мазь для бархатных ручек, ай, девять поколений моих бабушек пользовались!» Может, стоит взять?

«Месяцы безумия» нынче пришли что-то рано. Может, просто слишком много весны в воздухе. Вот все и сходят с ума по-своему: Сквор внизу, изнывает от страстных воплей, варги крови натравливают животных на охотников, Пастырь с фениксом охотников спасает… Весна стучится в виски, и нужно оттолкнуть её крылья, сосредоточиться и подобрать слова. Идти дальше по своей памяти, как по узкой крепостной улочке.

От алой паутины на белом снегу — к бессмысленным глазам и воплю: «Освободи!»

* * *

«Надо попасть к Водной Чаше, — твердит себе Гриз. — Предупредить остальных варгов о Зимней Травле. Связаться с общиной. Надо…»

Дела её не слушают. Выпрыгивают неизвестно откуда, будто озорные щенки. Вцепляются в рукава, в штанины, тащат — мне! Нет, мне!! И носятся вокруг, ошалелые.

Успокоить единорогов, которые решили обидеться на Вулкана. Нет, сперва поговорить с той мамашей — спрашивается, куда она смотрела, пока её отпрыск хватал койну за хвост?! Потом ещё посетители, и нужно поговорить с Лайлом — хватит ему торчать на попойках у Лортена. Мел и Йолла не справляются с перевязками. Ещё выяснить, отчего стимфа теряет перья…

Гриз засучивает рукава — и набрасывается на дела с ожесточением. Распихивает кое-как, перед вечерним кормлением выскальзывает из их цепких лапок и спешит в свою комнату. Озираясь по пути: вдруг опять налетят?

Хаата возникает на пути внезапно. Поднимается из тени корявой яблони — лица не видно из-за грубого шерстяного капюшона.