Пасынки отца народов. Квадрология. Книга третья. Какого цвета любовь?

Хозяйка тётя Зина и её муж каждое утро уходили на работу. Дети их вскоре уехали в студотряд, поэтому Адель с папой до шести вечера бывали одни. Вечером, когда хозяева возвращались домой, и дядя Петя, ритмично позвякивая пивными бутылками, бодренько спускался по кирпичным ступенькам к дому, она брала книги, и они с папой поднимались на пятачок к фонтану перед кинотеатром «Экран». Адель делала вид, что внимательно читает, папа смотрел по сторонам. Жизнь вне дома и без хронических маминых замечаний, советов и воспитательных мероприятий постепенно налаживалась. Папа перестал говорить «Не сутулса!», даже вообще ни разу не сказал, регулярно носил помидоры и совершенно один «хадыл погуляця» (шёл прогуляться). Пока Аделаида корпела над книгами, он сам себя развлекал: то сажал на кроля осу и тот потом метался по клетке, а тётя Зина думала, что у кроля бешенство; то в железную бочку с удобрениями бросил дрожжи и навоз потом лез из-под крышки, сбрасывая гнёт, и торчал из щелей. Всё это зловонное мессиво пузырилось и булькало. Ой, да мало ли чем папа развлекал себя! Вообще всё оказалось не так уж плохо. К рукомойнику Адель скоро привыкла, ей даже нравилось теребить его за большой гвоздик и поливаться холодной водой. Когда хозяев не было дома, необходимость добежать прямо до самого туалета вообще не стояла. Вполне можно было пристроиться на какой-нибудь грядке с огурцами, или между кустами смородины. Адель, несмотря на жизненные коллизии, связанные с изменением образа и условий жизни, с подготовкой к вступительным экзаменам засыпала и просыпалась в состоянии хмельного блаженства. Эти узенькие, чистенькие улочки с высаженными вдоль них берёзами, эти благоухающие клумбы свежих цветов приводили её в неописуемый восторг. Даже единственная в городе церковь с бело-голубым куполом и целой армией нищих вызывала в ней умиление. А однажды даже захотелось войти внутрь и посмотреть, что они там делают. Она жила и наслаждалась каждым новым днём, начинавшимся с выбора чулок тётей Зиной и заканчивавшимся посещением перед сном общественного «удобства» в конце огорода, после которого никто и не думал мыть ноги. Она только ради того, чтоб «выйти в город», постоянно ходила в «Дом книги» то за ручкой, то за тетрадкой, то в гастроном за молоком. Она выпила столько молока, что, наверное, можно было заполнить весь их плавательный бассейн напротив дома. От одной только мысли, что она действительно поступит и останется в этом городе на несколько лет, становилось внутри щекотно, и сладко сосало под ложечкой. Как бы невзначай Адель обнаружила, что даже не помнит, когда у неё в последний раз болела голова, и что самое страшное – она… она совершенно, ну ни капельки не скучала по маме! Да, ей немножко хотелось домой к своим книжкам, своему виду из окна, хотелось потому, что дома была ванна, раковина, у неё в гардеробе висели её коричневые штаны, была её швейная машинка «Подольск», но вот увидеть маму… Это было очень странно, некрасиво и непорядочно. Да, именно так! Она реально не хотела её видеть!

Адель сдала документы на лечебный факультет и списала с доски объявлений расписание экзаменов. Конкурс считался небольшим – всего четыре человека на место. Тем не менее, чем дольше она ходила на подготовительные занятия при институте, тем больше в её душу вкрадывалось сомнение о правильности выбора города, который она должна была осчастливить своим пребыванием.

Это был небольшой Краевой центр, где всё руководство Края было давно и тесно знакомо друг с другом не хуже, чем тётя Тина из их двора с родственниками свой новой невестки. Мединститут считался самым престижным вузом в городе, поэтому был давней вотчиной детей Краевого руководства. Она не раз и не два слышала, как разговаривали другие абитуриенты, давно знакомые друг с другом то по пионерским лагерям «Орлёнок» и «Артек», то по школе, то по комсомольским слётам:

– У тебя аттестат сколько баллов?

– У меня «золотая медаль»!

С «золотой медалью» сдавали только один экзамен. Если получаешь «высший балл» – ты зачислен, нет – просто сдаёшь дальше.

– У меня пятибалльный аттестат!

– Я по брони!

– Я с подготовительного отделения!

– У меня лимит после армии.

– У него родители оба в институте работают.

– Его папа проректор.

– Её бабушка – основательница стоматологического факультета в институте.

– Его родители – врачи и оба этот институт закончили.

– Её родители работают в райкоме.

У мальчиков свой конкурс. Они почти все пройдут!

А ещё спрашивали, есть ли прописка? Если была прописка в этом Краевом центре или по Краю, то, конечно, предпочтение отдавалось абитуриентам, которые по окончанию учёбы вернуться врачами в родной колхоз. На оставшиеся после «по брони», «по направлению», «с медалью» места зачислялись поступающие с местной пропиской.