Пасынки отца народов. Квадрология. Книга вторая. Мне спустит шлюпку капитан

– Слушай! Какое тебе дело?! – не выдерживает мама. – Что ты лезешь не в своё дело и взрослым вопросы задаёшь?!

– Ну, и что? – дядя Янис смеётся. – Ей интересно! Что она такого спросила, о чём говорить нельзя?

– Ничего, ну!.. – отмахивается мама. – Не её дело, и всё! Зачем она влезает, когда взрослые разговаривают?! И вообще, что ты здесь сидишь?! Ты уроки приготовила? Приготовила, тебя спрашиваю!

– Только история осталась!

– Ну, так иди и учи историю, которая осталась, чем здесь сидеть. Несколько раз прочти! Имей в виду, я приду проверю.

Дядя Янис делает вид, что ничего не происходит, и, не обращая ни на кого внимания, просто рассказывает Аделаиде, что они добывают агат.

…такой красивый! И ещё делают распилы! Если б ты видела: какие это замечательные камни! На срезе как кружева, и все слои разного цвета, если отшлифовать, они так переливаются.

Аделаида слушала, не сводя с дяди глаз, совершенно забыв и про маму и про оставшуюся историю. У неё чуть не потекла по углам рта слюна.

– Яни! Привези мне один камушек, а? Пожалуйста, привези, а?

Как Аделаида любила получать подарки! Особенно когда кто-то уезжал в другой город! Она всегда ждала возвращения этого знакомого. Ей ужасно хотелось послушать из уст самого того, кто уезжал: что там? Как там, в другом городе?.. Что у них по-другому?.. Интересно, наверное? Какие там дома, люди? И ей всё время казалось, что в конце рассказа этот человек вынет что-то маленькое из кармана, значок, например, или сухие ягоды, или ракушку и скажет:

– А это, Аделаида, я привёз тебе!

И она обрадуется! И завизжит! И обнимет того, кто помнил о ней так далеко, в другом городе, и тоже ему подарит что-нибудь… Но все возвращались и никто ничего ей не привозил… И говорили почему-то все какую-то странную, ничего не объясняющую фразу: У меня там так быстро деньги закончились!

При чём здесь «деньги»?! Какие «деньги»?! Разве, чтоб привезти шишку из северного города, настоящую кедровую шишку, нужны деньги?! Или открытку за три копейки?..

Тогда Аделаида дала себе слово: «Когда я вырасту, и стану большой, и буду ездить, то обязательно, обязательно всем буду что-нибудь привозить! Даже чужим детям со двора! Хоть одну конфету, но привезу!»

– Так привезёшь, Янчик? Миленький…

Дядя Янис стал серьёзным и задумался:

– Кисочка моя! Знаешь, я тебе не только распилы агата привезу, но ещё и гранит и окаменевшее дерево!

Аделаида обалдела. И агат, и гранитное дерево, и всё это ей?!

Посмотрю я, как ты всё это через пограничную зону провезёшь! – мама долго не вмешивалась в разговор, даже не повторила про историю, но всё же не сдержалась. – Отнимут у тебя эти камни, скажут, что драгоценные, или ещё лучше – тебя арестуют!

Мама была права! Ах! Как она была права! Действительно: дядя жил в какой-то «приграничной зоне». Говорили, что там заканчивается Советский Союз и проходит граница с Турцией. Турки Аделаиде виделись чёрными, маленькими и злыми. Все усатые и все на одно лицо. Почти как все мужчины у них в городе, даже страшнее. Чтоб добраться до дяди, у которого чуть ли не через дорогу жили эти самые «турки», надо было дождаться от него вызова, потом идти в милицию за разрешением, потом с этим разрешением «доставать» билет в железнодорожной кассе, встав в очередь в шесть утра, а только потом долго с криком собирать вещи и ехать. В поезде ещё затемно их будил стук в дверь купе. Это были пограничники с автоматами. Они ходили по вагону с таким лицом, как будто все, кто едут в «пограничную зону», или уже вражеские шпионы, или готовятся ими стать. Они долго проверяют паспорта, какие-то «метрики» её с Сёмой. Слово «метрики» было очень противным и напомнило Аделаиде времена, когда мама с бабулей водили её в пошивочное ателье заказывать «терракотовый костюмчик». Костюмчик страшно кусался и с неё там «снимали мерки». Аделаида знала про проверку «метрик» и помнила точно, потому что они уже два раза ездили к дяде в гости.

– Это за что арестуют?! – дядя повернулся в мамину сторону.

– Сам знаешь! Агат – полудрагоценный камень!

– Это моя забота, как провезу! Не тебя же «арестуют»!

– Да! Ты провизош, патом всэ узнают, что к нам привёз и визавут милицию! (Да! Ты привезёшь, а потом все узнают, что к нам привёз, и вызовут милицию!) – папа защищал честь семьи, как мог. Папа любил спасать честь семьи. Он больше мамы и сильнее, но боится почему-то гораздо чаще, чем она. Аделаида хорошо помнит, как папа в тот раз выбросил баночку с семенами мака, которыми мама посыпала рулеты. Пока баночка стояла в кухонном шкафу на полке, папа всё это время очень мучался, «самсэм нэ спал» (совсем не спал), чувствуя на расстоянии, что в доме лежат «наркотики». Он долго нарезал круги вокруг буфета. Выбрав момент, когда мамы не было дома, папа высыпал весь мак в мусорное ведро. Он очень гордился собой, так как спас всю свою семью от ареста, а Аделаиду лично от наркомании.