Пасынки отца народов. Квадрология. Книга вторая. Мне спустит шлюпку капитан

Аделаида страшно забеспокоилась – куда он мог подеваться? Не то, чтобы ей без него было скучно, или нравилось на него смотреть, просто надо же знать, куда он делся?! Может, «бросил»? На плаванье с огромными очередями записался весь город, всё равно некоторые потом «бросили»! Чего ему-то «бросать»? Ему как раз лучше всех и было. И потом это стало в Городе верхом престижа при разговоре щегольнуть фразой:

– Я, мой сын, моя дочь, мой муж ходим на плаванье…

– Это было аристократично!

Стало быть – если к ним ходит англичанка на дом, бросить он не мог! И болеть две недели тоже не мог. Тогда бы он просто умер. Аделаида ломала голову и терялась в догадках. Точнее – эти гадкие и мерзкие догадки её глодали и не давали спокойно жить. Даже любимые мечты о чучеле стали меньше её утешать. Плюс ко всему – как-то она забыла силок во дворе, пошёл сильный дождь и белая, круглая коробка от торта превратилась в грязное месиво. Она больше не была пригодна к употреблению. Ещё и кошки Лидиванны обе куда-то запропастились… На вопрос: «А куда же подевались кошечки?» Лидиванна с гордостью ответила, что «пошли жениться!», стало быть – это оказались коты. Пошли жениться… и неизвестно когда вернутся.

Вот и Гиичка пропал. Жирный, со сползающими на заднице плавками в розовый цветочек. Так бы вот и подошла и как дала бы ему пинка по этому самому мокрому цветочку! «Не могли же его перевести в спортивную группу?! – мучалась, никак не засыпая, Аделаида. – Хотя, почему, собственно, „не могли“?! Он так нравился тренеру! Вот так вот – тоже жирный, а ведь нравился! Вдруг всё-таки перевели?!»

От страшного подозрения сон пропал напрочь! Насовсем! О чём только не старалась Аделаида думать, чтоб отвлечься, ничего не помогало! В голову лез Гиичка с красным ртом. Жить в диких сомнениях невозможно! Надо было решать – или так, или вот так! «Неизвестность хуже всего на свете, – убеждалась она во много раз слышанной от мамы фразе, – завтра, чтоб разобраться во всём, я что-нибудь должна придумать!.. А! Придумала! Просто, когда пойду домой, „забуду“ в раздевалке один сланец! Оба нельзя, потому как их точно украдут. А один можно! Кому он один нужен?»

В школе она еле отсидела положенные шесть уроков. Ничего не видела и не слышала. Она отплавала с бабушками и офицерскими жёнами, ни разу ни на кого не брызнув и не попросившись «прыгнуть хоть с маленького». Время до вечера тянулось бесконечно. Без пяти семь, когда начиналась тренировка «спортивной группы», Аделаида, тупо глядя в учебник истории, вдруг «вспомнила»:

– Ой, мама, я забыла один тапочек в раздевалке! Я быстро сбегаю и вернусь, ладно?

Мама на счастье пребывала в неплохом духе. Она не стала говорить, что Аделаида только и ищет повода, чтоб «отвлечься и не делать уроки». Она равнодушно сказала:

– Совсем дебильная! Рассеянный с улицы Бассейной! О чём только ты думаешь, хотела бы я знать? Ветер у тебя в голове, что ли? Иди, давай, быстро!

Аделаида уже не слышала окончания фразы. Она, надев дворовые туфли, рванула через дорогу.

Всё правильно. Через стекло видно, как в вестибюле как раз было построение спортивной группы и перекличка. Знакомые всё лица…

Вот Зинка из техникума. Она плавает лучше всех – у неё почти первый разряд. Так Зинка и сама старше всех. Когда ей – Аделаиде – будет столько же, сколько Зинке, она вообще у всех выиграет! Вот Калюжный… около парка живёт… Женька Ширяев, его что ли сосед, а вот… а вот…

Самые страшные подозрения воплотились в ещё более страшную реальность!

Совсем рядом с Ширяевым в строю настоящих спортсменов стоял толстый, отвратительный Гиичка вместе со своим ртом-присоской! Он опять молчал, делая вид, что никого не видит, и чихать ему, что он стоит с разрядниками, чихать, что еле плавает, зато он там стоит! С ними! С зеленоволосыми прекрасными русалками и весёлыми, щиплющими друг друга витязями! И они это убожество не дразнят и вообще не трогают!

Аделаида забыла, зачем пришла. Она молча и равнодушно посмотрела в окно, потом развернулась и пошла домой.

– Ну, чтоо-о?! Нашла свои вещи? – мама ждала её на проходной кухне.

– Что? Какие вещи? Ах, да… нашла… Мне сказали, что завтра отдадут, когда будет та же самая уборщица, которая была днём, то есть – вчера…

– Да? Так днём или вчера, или позавчера?! – казалось, что для мамы это сейчас самый главный вопрос, вопрос жизни и смерти: так вчера или позавчера?! Или днём?!

Аделаида чувствовала, как в ногах забегали какие-то букашки. Ноги не слушаются и становятся чужими. Значит, даже этот жирный, похожий на девочку Гиичка лучше неё?! Все вокруг лучше неё?! Ну, так если жирных всё-таки берут, то почему папа не уговорит тренера, чтоб и её взяли?! Она бы уже за полгода чемпионкой города стала! Она бы так старалась, так старалась! Подумаешь, у Зинки первый разряд! Правильно, она тренируется два раза в день, вот и натренировалась, а если б её пускали… если б её только пускали… она бы так натренировалась, что все бы просто обалдели!

– Э! Ты что, опять не слышишь? – мама поправляла ногой сбившийся половик. – Ладно, давай, давай, не теряй время! Садись, делай уроки!