Паутина

Хорошо ли плохо ли, но приятели добрались до нужного адреса без происшествий и вскоре в предвкушении столь желанной развязки дела стояли перед дверью злополучной отправительницы телеграммы.

— Как ее звать-то? — высоко подняв брови и скривив рот, шепотом спросил Семен Семеныч, уже успев нажать на звонок.

— Лена, — торопливо ответила Милославская, — Елена Николаевна Щербатова.

В этот миг за дверью уже совсем близко послышались шаги. Три.

Семерки бойко подмигнул гадалке в знак солидарности. Она ответила едва заметной улыбкой.

Ключ поворачивался в скважине, и Яне становилось все тревожней и тревожней. Все вроде бы они с Семеном Семенычем продумали, однако успокоиться она не могла, хотя интуиция и подсказывала, что этот разговор должен закончиться успешно.

— Вы? — раздался удивленный возглас Елены, снова увидевшей перед собой Милославскую.

Еще более недоуменно она оглядела Три Семерки. На Елене был надет ситцевый, в белый горох передник, о который она после нескольких мгновений замешательства торопливо вытерла влажные руки, а затем с уже знакомым гадалке радушием произнесла:

— Заходите, заходите. Что же за порогом стоять? Проходите, — Милославская с Руденко одновременно перешагнули порог, с трудом протиснувшись в проход, — Что опять? Что-то случилось? Что-то выяснилось?

— Не спешите, — не отвечая любезностью на любезность, сухо сказал Семен Семеныч, — сейчас все узнаете.

Он снял фуражку и, окинув взглядом комнаты, просматривающиеся от порога, заявил:

— Пройдемте сюда.

Комната, приглянувшаяся Руденко была небольшой, но очень уютной и светлой, и Елена со своей открытой улыбкой очень с ней гармонировала.

Она сняла передник, повесила его на дверную ручку и как-то несмело, словно не была хозяйкой в этой квартире, присела на краешек стула и вопросительно посмотрела на гадалку. Поднять глаза на Руденко медсестра, казалось, боялась.

— Мы вот с вами говорили-говорили, — с некоторым укором начала Яна, как бы отвечая на взгляд хозяйки, — но оказалось, что кое-что вы от меня утаили.

— Что? — наивно хлопая глазами, пролепетала Елена и по-ангельски скрестила на коленях лададони.

— Может быть, вы сами скажете, что именно — вмешался, кашлянув, Три Семерки, — Да, кстати, я не представился. Капитан милиции Семен Семеныч Руденко.

— Вижу, что капитан милиции, — снова расплывшись в добродушной улыбке протянула Лена.

— Хм, — усмехнулся Руденко, — И вас это не удивляет?

— Почему же не удивляет, — Елена замешкалась и опустила глаза, — я в недоумении.

— А мне показалось, вы как будто рады, — Семен Семеныч снова ядовито хихикнул, — Ну так вы не припомнили, о чем забыли замолвить словечко при разговоре с Яной Борисовной?

— Да я… Хм… Забыла? Кажется…

Щербатова не находила ответа на вопрос и выглядела настолько жалко, что Милославская прониклась к ней невольным сочувствием.

— Слово телеграмма вам ни о чем не говорит? — отчетливо проговорила гадалка.

— Телеграмма? — торопливо заговорила Елена, заливаясь краской, — По-моему, это слово всем знакомо.

— Только и всего? — настойчиво спросил Семен Семеныч.

— Да. А что вы еще хотели услышать? — казалось, Щербатова переходила в наступление. Милославская никак не могла раскусить ее: и верила и нет одновременно.

— Хотя бы о том, как вы, неизвестно зачем, отправляли телеграмму от имени бесследно исчезнувшей Ольги Сергеевны, сообщая о ее вполне удовлетворительной жизни.

Елена вдруг резко закрыла лицо ладонями. Через пару секунд послышались тихие всхлипывания. Руденко с Милославской удивленно переглянулись и решили подождать, что будет дальше. Щербатова около минуты просидела в той же позе, потом утерла слезы и тихо, но с вызовом проговорила:

— Посылала я эту телеграмму, посылала. Что вы еще хотите?

— Объяснений, — спокойно парировала гадалка.

Лицо Елены вдруг снова приняло растерянное и беззащитное выражение.

— Ольга Сергеевна, — стыдливо опустив глаза, заговорила она, — просила меня об этом, когда я еще ее обслуживала, в последние дни. Я в разговоре как-то обмолвилась, что хочу на почту зайти, узнать кое-что. Она и попросила. Говорит, отправь телеграмму, раз тебе по пути. Я согласилась, но обстоятельства изменились, и мне некогда было, и на почту я не пошла, а потом забыла о просьбе. А деньги-то вперед взяла! Потому и сходила, хотя и с опозданием. Совестно же…

Глаза Руденко и Милославской расширились от такого неожиданного ответа. Особенно была удивлена Яна. Она и огорчилась, и обрадовалась одновременно. С одной стороны, было досадно осознать, что пойманная уже рыбка оказалась обманным миражом. С другой стороны, она и сразу думала, что Елена совсем не похожа на преступницу, и приятно было получить подтверждение своим предположениям.

Три Семерки достал сигареты и закурил. Он сидел хмурый и ничего не говорил. Елена, часто дыша, смотрела на своих гостей, словно ища в их глазах поддержки. Внутреннее чутье, хотя многое ему сейчас противоречило, говорило гадалке, что не стоит показывать Щербатой своих чувств, а следует завершить разговор очень официально.