Паутина

— Привет, чужестранка! Как я рада видеть тебя снова! — Она порывисто обняла меня. — Ну? Как ты тут?

Кое-что в моем характере уже никогда не изменится. Например, открытое проявление чувств меня смущает, и я была рада, когда она снова откинулась на спинку кресла.

— Неплохо, — отозвалась я. — Как добралась?

— Сплошной кошмар от посадки до приезда. Не было ни одного свободного места у окна. Рядом со мной сидела такая семейка, чтоб им провалиться… Прикинь, от самого Рединга орали друг на друга — рта не закрыли. До сих пор небось орут, даже из поезда недосуг выйти. (С улыбкой глянув на нее, я завела мотор и тронулась с места.) Не могу прийти в себя от этого соседства, — весело продолжала она. — Ей-богу, опасалась, что они вот-вот начнут лупить друг друга.

Мы болтали о том о сем и ни о чем примерно минут десять, пока скучные жилые кварталы не сменились живописными, освещенными солнцем деревенскими пейзажами. Уголком глаза я видела, как Петра приникла к окну.

— Мама родная! Да это ж сущая идиллия! — воскликнула она в экстазе, когда мы, свернув с боковой дороги, направились в сторону Плаумэн-лейн. — Пожалуй, я не прочь перебраться сюда. Совсем другой мир — будто со страниц книжек Беатрис Поттер.[31]

— Ну вот. Почти дома. — На вершине холма я переключила скорость и медленно поехала вниз. — Посмотрите направо, — обратилась я к Петре голосом профессионального гида. — Вы видите дом, где мы живем.

— Ого! Анна, какая красота! И дом намного больше, чем я думала.

— Наша только половина, — уточнила я, — но нам и этого более чем достаточно. Да и соседка попалась — очень приятная дама. Ее не видно и не слышно, так что мы, считай, одни. — Подъехав ближе, я отметила про себя, что зеленовато-голубого «фиата» в проезде нет. — Я бы сразу вас познакомила, но она, похоже, на работе. Карла тоже нет дома — поехал в сервис-центр показать машину, вернется где-то через час.

Едва переступив порог, Петра пожелала увидеть все. Мне было так странно водить ее по дому, демонстрировать владения. Ни дать ни взять — хозяйка средневекового поместья. Комнаты казались еще более холодными и странными, словно они были вовсе не мои. Я сопровождала Петру, как агент по продаже недвижимости, втайне ненавидящий продаваемую собственность, но пытающийся подыгрывать восторгу покупательницы.

— Класс! — воскликнула она, когда мы поднялись на второй этаж. — Я тащусь от дубовых перил. Анна, как я тебе завидую! Завтра же готова перебраться сюда — теперь Рединг для меня уже не тот.

— Ты права, здесь хорошо. — Больше не в силах разыгрывать бодрячка, я заговорила о том, что меня волновало: — Хотя… даже и не знаю… Временами здесь как-то чересчур тихо.

— Видали? Девочка заелась. Наверняка уже привыкла ко всей этой красоте.

Мы вошли в спальню для гостей, и она сразу бросилась к окну.

— Господи, какой вид! Словно на многие мили ни души. Неудивительно, если ты снова начнешь здесь писать. А эти офисные причиндалы для Карла? Чтобы он мог изредка отлынивать от работы на фирме?

Я отрицательно качнула головой:

— Это я тут пишу… ну… как бы пишу. По-настоящему я еще не приступила к работе.

— Я как раз и собираюсь подробненько расспросить тебя обо всем, что ты здесь делаешь. — Петра швырнула дорожную сумку на кровать и, скорчив гримасу «наконец-то дома!», с размаху упала рядом с сумкой, отчего пружины матраса жалобно пискнули. — Ну и как продвигаются дела с новой книгой? Что-то ты темнишь, подруга, — ни слова не сказала.

— М-м-м… — замялась я, облегченно выдохнув от того, что Петра сама перевела разговор на эту тему, а я будто бы от радости встречи с ней вовсе и забыла о книге, — хотя по дороге от вокзала до дома мысль о ней не давала покоя. — Честно говоря, происходят странные вещи. Даже не знаю, как и рассказать. Боюсь, ты сочтешь меня круглой дурой.

— Держу пари, что не сочту.

Петра резко села на кровати, пружины матраса снова всхлипнули. Я тем временем повернула стоящий перед компьютером офисный стул и села, оказавшись лицом к лицу с ней.

— Валяй, подруга, рассказывай. Что происходит?

— М-м-м… Ты ведь знаешь, что до переезда сюда я и не помышляла о новой книге? (Петра нетерпеливо кивнула.) И в течение какого-то времени мысли о книге меня не тревожили. Но потом от одной пожилой дамы из деревни я кое-что услышала. Ты знаешь Ребекку Фишер?

— Лично не знакома, но знаю, кто такая Ребекка Фишер. Она убила свою лучшую подругу, и произошло это в шестидесятые годы, верно? И при чем тут она?

— Она раньше жила здесь, — чуть слышно отозвалась я. — И дом мы купили у нее.

Глаза у Петры стали круглыми, и несколько долгих секунд она таращилась на меня.

— Шутишь?

— Серьезно. Конечно, мы не подозревали о том, у кого покупаем дом, но после того как я поговорила кое с кем из местных, история прояснилась. Кто-то из деревенских прознал тайну Ребекки и начал ей угрожать. И это были не пустые угрозы. Сначала ей расколотили стекла в доме, а вскоре после этого убили ее собаку. Вот тогда-то она и решила уехать отсюда как можно быстрее, поэтому дом достался нам так дешево.