Паутина

— Вот уж поистине, нет худа без добра, — резонно заметила Петра, но холодная расчетливость — не ее стиль, и я отлично поняла, как и с какой целью это было сказано: Петра пыталась замаскировать собственный шок. — Господи, Анна, спасибо тебе за предстоящий ночной кошмар, а я-то надеялась в кои веки выспаться в деревенской тиши. Но услышав такое…

— Прости, но это только самое начало. — Я понятия не имела, как мои тайны воспримет кто-нибудь другой, но продолжила рассказ, подготовив себя к любой возможной реакции. — Сама знаю, Петра, все это покажется тебе до чертиков странным, но когда я впервые услышала эту историю, у меня сразу возникла идея написать новую книгу. Ой, только не смотри на меня так, я и сама чувствую себя виноватой.

— Смотрю как умею — как обычно. Не придумывай! — запротестовала Петра. Тем не менее еще секунду назад она смотрела на меня такими глазами, словно я радостно сообщила ей о своем членстве в БНП.[32] — Давай дальше. Не видишь, я сижу как на иголках?

А дальше оставалось только одно, что я и сделала — рассказала ей о стычке с мистером Уиллером, о ране, полученной Соксом, и о его смерти.

— Я понимаю, как это глупо, — подытожила я свой рассказ, — подозревать его в чем-то подобном. Я уверена, что он абсолютно нормальный человек, а со мной он обошелся так сурово потому, что думал, будто я занимаюсь поисками жареных фактов себе на забаву. Мне ведь не стоит его опасаться? Как ты думаешь?

Петра ответила не сразу, и ее молчание показалось мне вечностью.

— Нет… — протянула она. — Думаю, не стоит.

Глядя на нее, я на миг внутренне съежилась. Я была уверена, что она в момент развеет мои страхи, высмеет их, после чего я, осознав собственную глупость и наивность, разом почувствовала бы облегчение. А она насторожилась, словно я сообщила, что три недели назад обнаружила в груди уплотнение, которое так и не проходит.

— И как прикажешь понимать это твое «думаю, не стоит»? — приказным тоном спросила я и заставила себя рассмеяться. — Ему пришлось бы прятаться в зарослях позади дома. Я слышала шум после полуночи, а утром первым делом увидела Сокса. Ты можешь представить себе, чтобы ветеринар часами наблюдал за домом, притаившись за деревом?

Я хотела задать чисто риторический вопрос, но Петра, похоже, восприняла его иначе — ее волнение определенно усилилось.

— Не знаю, Анна, не знаю. Он был другом Ребекки Фишер. И если он мог дружить с такой особой, как…

— Да она выглядела совершенно обычной женщиной, когда показывала нам дом. В ней не было ничего, что могло бы насторожить. — Я поймала себя на том, что играю роль, изначально предназначенную Петре: это ей надлежало быть бесстрашной, здравомыслящей, отвергающей мои надуманные ужасы. Я надеялась на ее поддержку, в которой отчаянно нуждалась, а выходит, мне самой надо успокаивать подругу. — Если бы ты его увидела, то поняла бы, что он просто не способен на такое. Петра, он ветеринар,

а не серийный убийца.

— Я в курсе. Но все равно, есть в этом что-то… — Она проглотила слова, которые звучали и в моей голове: подозрительное, зловещее. — А что Карл говорит?

— Он ничего не знает. И не узнает. — Увидев изумление на лице Петры, я поспешила объясниться: — Одно тянет за собой другое — сперва я не захотела рассказывать ему о стычке с мистером Уиллером, потом не могла посвятить его задним числом и тем самым признаться во вранье. А теперь вообще не имеет смысла. Даже если все это дело рук мистера Уиллера, то все уже в прошлом: он отомстил, Сокс мертв — и точка. Карлу ни о чем и знать не надо.

Какое облегчение. Кажется, до нее дошло, и Петра не станет, по примеру Карла, проводить аналогий между нынешними событиями и ночными кошмарами первокурсницы в университете; ее взгляд говорил, что она пусть и неохотно, но все-таки признает, что такое возможно.

— Что ж… — после недолгого молчания произнесла Петра, — может, оно и к лучшему. Но если случится еще что-то подобное — хотя я и не думаю, — ты ведь ему расскажешь?

— Разумеется, — подтвердила я с гораздо большей, чем испытывала, уверенностью в голосе, в этот момент с улицы послышался приближающийся гул мотора. — Помяни черта… — улыбнулась я. — Наверное, Карл вернулся.

Так оно и было. За бурными приветствиями в прихожей последовало кофепитие на кухне. Если у Петры еще и сохранились какие-либо опасения после нашего разговора, то она сделала все, чтобы не показывать их.

— Ты ведь уже знаешь, что нас ждет сегодня вечером? — весело сказал Карл, но увидел в глазах Петры вопрос. — Неужели Анни не удосужилась обрадовать?! Тебе предстоит увидеть нечто потрясающее — распродажу выпечки, организованную Женским институтом в церковной зале, так-то вот!

— Это не надолго, — заверила я подругу. — Наша соседка пригласила нас, и я согласилась, предупредив ее, что мы только заглянем на минутку. А вдруг нам понравится, ведь никогда наперед не знаешь.