Паутина

— «Сгустившаяся тьма», — повторила я. — Издана под именем Анна Джеффриз. Вряд ли вы найдете ее в своих фондах — честно сказать, тираж книги был не очень большой.

— Жаль… Что ж, можно заказать. Так или иначе, но думаю, что мы ее получим. — И Лиз тут же обратилась ко всей компании: — Угощайтесь кексом, прошу вас, не стесняйтесь, а то он пропадет.

Разговор перешел на общие темы. Удивление во мне смешалось с глубокой благодарностью — как легко Лиз вызволила меня из трудного положения. Я ловила на себе быстрые, неприязненные взгляды Хелен, она словно корила меня за то, что я непонятно почему умолчала о своем опубликованном романе. Сконфуженная, я не нашла в себе сил, как намеревалась изначально, кинуть взгляд на часы, воскликнуть: «Бог мой, как бежит время!» — и свернуть визит. Я вяло поддерживала беседу, пока за меня это не сделал Карл.

— Простите, что убегаем, но нам действительно пора, — произнес он, мастерски разыграв сожаление. — Решили, знаете ли, поужинать в каком-нибудь симпатичном местечке. Очень рад был познакомиться с вами, дамы, а также пообщаться с вами, Лиз. Ваш кекс великолепен.

— Ну что вы. Желаю вам хорошо провести время. Анна, моя милая, уверена, что мы скоро увидимся.

Мы распрощались, и, как только вышли на улицу, Петра глубоко и театрально вздохнула:

— Анна, мне нет прощения! Ну не доперла, что ты их не просветила…

— Ладно, не бери в голову. Ты ни в чем не виновата, рано или поздно это должно было случиться, — отозвалась я с напускным безразличием. — Вообще глупо было скрывать, надо было похвастаться при первой же встрече. Почему-то всегда думаешь, что еще не время.

— Да уж, ты со своим писательством… — покачав головой, улыбнулся Карл. — Знаешь, Анни, я догадываюсь, что далеко не все наркоторговцы скрывают свои дела с такой же тщательностью, как ты свои.

Я с восторгом отметила, что интерес, проявленный Лиз, поменял к лучшему и отношение Карла к моим литературным делам. До того, как она заговорила, он был смущен и насторожен, а теперь, похоже, счел недавнюю ситуацию забавным ляпсусом. Вот только я все еще не могла справиться с конфузом и постоянно спрашивала себя: что, черт возьми, Лиз в действительности обо мне подумала?

— Ну, будем считать, — сказала я, преодолевая смущение, — все хорошо, что хорошо кончается. Лучше скажите, мы собираемся сегодня ужинать? Вечер прекрасный, поблизости есть неплохие пабы.

На полпути от Уорхема до нашего дома мы остановились у придорожного паба и расположились на открытом воздухе, в саду, в затянутом москитной сеткой пивном баре, где уже развлекалась компания двадцатилетних юнцов, заглянувших сюда по пути в Тауэр-парк Пула, где их ждали боулинг и ночные клубы. Мы ели, пили и говорили за столом на нетвердых ножках. Надвигались сумерки в розовато-фиолетовых тонах, смеющиеся рты то и дело приникали к бокалам с вином — картина настолько мирная и дружелюбная, словно срежиссированная специально для рекламного ролика.

— Ну и каково впечатление от местных жителей? — спросила я Петру. — Лиз тебе понравилась?

— На мой вкус, тетка слегка слащавая, но я не отказалась бы от такой соседки. Зато отлично обошлась бы без общества другой особы — той, что в белой блузке и с глазами нациста. Мама родная, вот уж у кого с шармом большой недобор!

При виде уморительной мины Карла, кивком подтвердившего согласие с оценкой Петры, я готова была скакать от радости, — оба разделили мое мнение о Хелен, а значит, моя неприязнь обоснованна.

— Рядом с ней прямо мурашками покрываешься, — щебетала Петра. — А ведь она и словом-то не обмолвилась. Она всегда такая?

— Насколько мне известно, всегда, хотя, к моему счастью, общаюсь я с ней редко. Так, нам несут горячее. Все! Поговорим о чем-нибудь более приятном, — быстро предложила я. — Что нового на работе?

26

— А хорошо было снова повидаться с ней, верно?

Часы показывали половину шестого воскресного вечера, и мы только что проводили Петру на уорхемский вокзал. Выезжая с маленькой парковки, я слушала мужа рассеянно.

— Ага-а-а.

— Что-то тон у тебя не очень уверенный. — Заглянув мне в лицо, он понял, что я чем-то озабочена. — В чем дело, Анни?

— Да понимаешь, никак не идет из головы вчерашний вечер, когда Петра раскрыла меня перед дамами из Женского института. Мнение Хелен и Мьюриэл меня не волнует, зато Лиз… тут совсем другое.

Я снова явственно увидела ее перед собой: спокойная, без тени удивления реакция могла быть лишь маской, скрывающей нечто другое.

— Мы с ней немало общались, и то, что я не посвятила ее в свои литературные дела, наверняка показалось странным. Бог знает, что она теперь думает.

— В общем-то… — неловко протянул Карл. — Да ладно, пустяки! Она тебе не подруга, так что ты не обязана посвящать ее в свои дела. Немного неудобно получилось, что они узнали об этом таким образом, только и всего.

— Пожалуй, зайду к ней сегодня же, — сказала я, размышляя вслух. — Попытаюсь объяснить, почему я не рассказала раньше…

— А по-моему, это лишнее, — возразил Карл. — Анни, дело выеденного яйца не стоит.