Паутина и скала

– Два фунта шешть шиллингов, шэр. Жаль, что вам пришлошь идти по такой погоде, но, – в его голосе звучал мягкий, добродушный упрек, – вы не оштавили швоего адреша, шэр. А то бы я пришлал коштюм ш рашшильным. – Он поглядел в ок shy;на на сереющий свет, а потом, недовольно покачав головой, вы shy;разительно сказал: – Шырая погода! Шырая! Жаль, шэр, что ваш приежд испорчен погодой.

– О, я ничего не имею против, – ответил Джордж, взяв ко shy;робку и собираясь уходить. – Такая погода иногда приятна, кро shy;ме того, последние две недели стояли такие прекрасные дни, что грех жаловаться. Я ожидал совершенно другого. И удивился, что погода здесь может быть такой ясной.

Молодой человек с худощавым, живым лицом неторопливо взялся тонкими пальцами за прилавок, чуть подался вперед и спросил с вызывающим, веселым любопытством:

– А почему, пожвольте ужнать? Почему, скажите на милошть, вы удивилишь? Какой погоды ожидали?

– Думал, она будет паршивой. Видите ли, мне так сказали. В Лондоне, говорили, что здесь постоянно льет дождь, и ничего другого ждать не следует.

– Это, шэр, – неторопливо, выразительно заговорил моло shy;дой человек, – нижкая клевета! Отвратительно нижкая! Дожди, конечно, у наш бывают, – признал он, – но отрицать, что у наш бывают яшные дни прошто шмехотворно! Жнаете, шэр, – с не shy;ожиданной гордостью заявил молодой человек, – иж года в год на швете не бывает лучшей погоды, чем на Английшких Ожерах – и отрицать это – шущая

клевета – шамая нижкая – лондоншкая клевета!

Высказав с величайшей серьезностью эти слова, молодой че shy;ловек с худощавым, живым лицом выпрямился и весело, друже shy;любно, очень заразительно улыбнулся.

– Вшего доброго, шэр, – сказал он, когда Джордж повернул shy;ся к двери.

И клиент ушел, провожаемый улыбкой молодого человека – улыбкой, которая потом не шла у него из памяти, которая согре shy;вала ему сердце, когда он вспоминал живой ум, веселое, добро shy;душное понимание, тонкий юмор, сквозившие в этой улыбке, – и от которой ему становилось не по себе, которая вызывала у не shy;го странно и горько смешанные жалость и отвращение, когда он вспоминал беззубые, почерневшие десны, беспощадно обнажав shy;шиеся в этой на редкость добродушной улыбке у такого молодо shy;го человека.

На деревенской улице не было ничего, кроме тусклого, угаса shy;ющего влажного света и мерного шума дождя, спокойно льюще shy;го сквозь листву, непрестанно капающего с ветвей на землю. Джордж шел под холодным дождем, хлещущим его по лицу, и ему не давали покоя мучительные откровения кратких встреч со сво shy;ими собратьями, чудесная улыбка на худощавом, живом лице.

Это другой миг утраченного времени, один из множества его ликов.

И вот путешественник находится на пароходе, подходящем к городу Булонь на французском побережье в два часа ночи. Середина лета, июль. Пароход быстро идет к городу. Пассажиры стоят вдоль поручня, смотрят, как скользит мимо в темноте волнолом, как приближаются городские огни. Все это вкупе с разбросанными по всему французскому побережью мерцаю shy;щими огнями вызывает у пассажиров чувство благоговения и восторга.

Мало того, что это французская земля, что маленькие фи shy;гурки у ярко освещенного причала – французы, но даже и все эти огни французские; благодаря этому чувству благоговения и торжества, которое никогда не умирает в наших сердцах пол shy;ностью, пассажиры будут облекать все, что увидят – деревья, кошек, собак, кур – этим же волшебным покровом собствен shy;ной выделки: «французскостью». Даже самую обыденную, рас shy;пространенную вещь они не смогут видеть без сознания, что она «французская», своеобразная, и потому станут разгляды shy;вать ее с любопытством.

Тем временем пароход быстро приближается к городу, и путешественник, усталый телом, но вновь охваченный волне shy;нием путешествия, надеждой и бессмертной верой в путеше shy;ствия, нетерпеливо дожидается высадки. Маленькое судно, пеня воду, подходит к серому каменному причалу, путешест shy;венник видит людей, быстро идущих вдоль борта, ярко-голу shy;бые и огненно-красные лампасы на мешковатых брюках жан shy;дарма, потом снова сходит на сушу, опускается по сходням и отдает карточку высадки, быстро идет по причалу за дюжим носильщиком в синей куртке, невысоким энергичным фран shy;цузом, важно вышагивающим с его багажом. У таможенного барьера носильщик останавливается, зовет и манит путешест shy;венника, усталый чиновник бормочет обычную формулу, на которую путешественник отвечает: «Je n' ai rien, monsieur»[19], чиновник быстро ставит мелом кресты на его вещах, провер shy;ка окончена, он проходит.