Паутина лжи

– Это та малость, которую я могу для него сделать. Леня не заслужил того, что с ним случилось.

– Мой Филипп был хорошим мальчиком, – Камиль прикрыл глаза. – Он так любил жизнь. Если бы можно было повернуть время вспять…Лучше бы я сел в ту машину вместо него. Это каждодневный ад, знать, что твой мальчик ушел, а ты все еще жив. Если…– он протянул руку и сжал конверт. В тот момент я поверила, что все было не зря. Столько в этом пожатии было внутренней боли и ярости. Тогда же я поняла, что после того, как Камиль сделает анализ ДНК и поймет, что я говорила правду, Городецкий перестанет существовать. Старик был не из тех, кто готов мстить медленно. Даже интересы бизнеса его не остановят. Семью он ценил выше. И мне стало горько. Каково бы это было – жить в семье, где тебя просто любят?

– Мы еще встретимся, Серафима.

– Конечно, Камиль Нерсесович. – я кивнула. – Спасибо, что уделили мне время. Берегите себя.

– Серафима..

– Да? – я остановилась и обернулась. Старик смотрел на меня с непонятной надеждой. – А ты..нет? – через секунду я поняла, о чем он спрашивал. Мне очень хотелось кивнуть, но сейчас любая ложь, даже во благо, была смертельно опасна.

– Простите. Нет.

Белымов сник и кивнул.

Я вышла и прикрыла за собой дверь. Пора было уносить ноги. Спичка чиркнула, теперь оставалось только наблюдать за пожаром. Желательно с безопасного расстояния.

*****

Всю следующую неделю было так тихо, что мы даже засомневались в успехе операции. Виктор Ильич сообщил, что если и дальше ничего интересного не произойдет, он возвращается в скит. Лева и Тимур подыскивали места для нового схрона, а Егор Валентинович где-то пропадал сутками напролет. Появился вечером в воскресенье. Положил передо мной два паспорта и два билета.

– Что это?– я устало смотрела на него снизу вверх.

– Ты все прекрасно понимаешь.

– И куда мы летим? В Австралию? Или на Северный полюс? – я открыла паспорт. Мое фото годичной давности, только я в очках и блондинка. – Анжелика Решетова? – я пролистала второй документ. – Родион Решетов. Кстати, зря не носишь бороду, тебе идет.

– Зря, – легко согласился Егор. – Ждем еще сутки, если Белымов никак себя не проявит, мы с тобой садимся в самолет и улетаем. Это не обсуждается, Сима.

– А бабушка?

– Софья Андреевна вряд ли заинтересует твоего отца. С учетом его странных представлений о семейной жизни, Городецкого может заинтересовать только твой ребенок. Особенно, если это будет сын. Хотя бы раз, не спорь со мной, ладно?

– Хорошо, – я кивнула и бросила взгляд на соседнюю комнату, где тихо разговаривали Тим и Левка. – А они?

– Они взрослые мальчики, Серафима. Справятся сами.

– Товарищи подпольщики, поздравляю нас! Бомба-таки взорвалась! – на пороге вдруг возник взволнованный Лев. – Правда, немного не так, как мы рассчитывали.

– То есть?

– Меня зацепит рикошетом, – пояснил Тимур, появляясь рядом с Левкой.

– Я одна ничего не понимаю? – я жалобно посмотрела на Егора, а потом зло на Леву.

– Городецкого арестовали по обвинению в крупных хищениях при выполнении госзаказов, – пояснил Тим. Он скрестил руки на груди. – Возможно, будут вопросы по тендерам, которые помог ему выиграть я.

– Это еще не все. Сейчас Семен Анатольевич в тюремной больнице, – продолжил докладывать Лева. – Он требовал свидания с сыном. Когда узнал, почему Руслан не появится, у него случился инсульт.

– Это точно не попытка избежать СИЗО?

– По сведениям, полученным от Вадима, нет. – Лев покачал головой. – Адвокат пытается добиться изменения меры пресечения на домашний арест, но если состояние не улучшится, то переводить будет уже некого. Не думал, что Семен Анатольевич столь ранимая натура. Ведь в прошлом он ведь без колебаний избавился от Лени. Почему же теперь так отреагировал на смерть Руслана?

– Ищи, где выгода, – я аккуратно сложила документы. – Ставлю сотню баксов, на то, что кто-то из старых, хорошо обеспеченных, друзей Городецкого, скорее всего, совершенно одинокий, недавно отбыл в лучший мир, не оставив завещания. Тот, кому мог наследовать Руслан, как биологический сын, внук, племянник и так далее.

– Допустим, ты права. Но зачем Городецкому так страдать, умер Руслан, есть же Данька, – предположил Левка.

– Вроде бы есть, а вроде бы и нет, – я покосилась на Тимура. – Семену Анатольевичу было от чего получить удар. Все к чему он шел годами – обрушилось на глазах.

– Скажи еще, что тебе его жаль? – я промолчала и отвела взгляд. – Сима!– Тимур возвел глаза к потолку и покачал головой. – Можно сказать Виктору Ильичу, чтобы перестал затариваться тушенкой. А я, наконец-то, везу свою семью домой!

Эпилог

Он умер только через полгода. Полгода, которые провел запертый, как в тюрьме в своем недвижимом теле, оплакивающий крушение своих надежд. Никто не навещал его, да никто ему и не был нужен. Человек, который ранее управлял чужими жизнями, теперь зависел от чужого настроения. Где он совершил ошибку? Когда? Ведь все было по плану…Все почти получилось. Перед ним кружился калейдоскоп лиц.