Паутина судьбы

Почти все пришедшие на презентацию купили по две-три книги, хотя, как шепнул ему Владимиро, провинциалы в Италии весьма прижимисты. Но у итальянцев сохранился, помимо общего италийского, еще и особо подчеркнутый, иногда просто фанатичный, местный патриотизм. Если какой-то человек прославился, то отметить его юбилей или организовать презентацию, относящуюся к славному земляку, считалось делом чести. Энтузиазм охватывал всякого.

Сначала выступал Бертаджини. Он рассказал, как случилось, что группа итальянцев решила перевести и издать русскую книгу о своем земляке. Потом латинист прочитал несколько стихов Проперция в своем переложении. Затем что-то о традициях в литературе произнес местный асессор по культуре. Несколько бодрых и патриотических возгласов кинул с эстрады мэр Ассизи. Он обещал, что в предполагаемом месте рождения поэта усилиями мэрии будет сооружен скромный, но красивый мемориал.

Наконец поднялся совсем затекший от сидения Морхинин. Он проговорил три приветственные фразы, выученные с помощью Владимиро, и помахал над головой сомкнутыми руками, как при победе на спортивных соревнованиях. Ассизцы устроили ему авацию: еще бы! Этот русский, очень видный мужчина и, видимо, знаменитый писатель, прославил в своей книге их земляка. А значит, и прекрасный городок Ассизи. И, следовательно, морально приподнял и отметил каждого из них. Браво, синьор Валериано! Вива Проперцио! Эввива Ассизи!

Репортер из Рима, приглашенный синьором Владимиро, и сам Бертаджини усиленно фотографировали происходящее, имея в виду поместить эти фото на страницы газет в Риме и Мантуе. Собственно, снимали презентацию вообще все кому не лень. Местный асессор по культуре объявил, что в Ассизи будет издан буклет с материалами о древнем поэте и о чествовании его памяти.

После презентации объявили, что предстоит фуршет для инициативной группы. Народ повалил из зала на улицу, устраивая для себя продолжение торжества в маленьких ресторанчиках.

К вечеру Бертаджини с Морхининым в двадцатый раз распрощались с благодетелями и помощниками издателей. Люди, приехавшие из других городов, покинули взбудораженный городок Ассизи.

Поехали в Мантую и синьор Владимиро с гостем. По дороге Морхинин наблюдал уже тускнеющее солнце и небо. Молодая листва деревьев пятнала узорами теней придорожные строения.

Бертаджини в каком-то месте решил свернуть с главного шоссе, чтобы поехать более близким путем, среди вилл, сельских поселков и надоевших уже и в России стандартных таунхаузов. К дороге подступили заросли кустарников с белыми цветами и редкоствольный чистенький лес, отгороженный высокой изгородью из металлической сетки. Она длилась, не прерываясь, за исключением редких пропускных пунктов с домиком охраны и осветительной мачтой, как на стадионе или в летнем театре.

По мере езды Бертаджини обеспокоился приближением темноты, потому что старый «Фиат» стал подозрительно почихивать. Машина, точно обидевшись на сетования хозяина, еще больше раскапризничалась и остановилась.

Как раз поблизости, в сетчатом ограждении какого-то перелеска, въезд оказался распахнутым. Три-четыре автомобиля с потушенными фарами темнели за изгородью. Рядом заметны были фигуры людей, активно передвигавшихся около машин и даже бежавших иногда в сторону какого-то небольшого строения. Несколько раз слышались резкие итальянские ругательства.

Морхинин ничего не понял, а Бертаджини внезапно помрачнел. Он торопливо вылез из «Фиата», открыл капот и стал энергично возиться во внутренностях своего экипажа. Валерьян остался сидеть, потому что ничего не смыслил в автомобилях.

Через пятнадцать минут Бертаджини устранил неисправность, залез в машину, и они потихоньку тронулись. Владимиро проговорил что-то по-итальянски и прибавил скорость. Тут оба литератора вздрогнули. Сначала один, а следом несколько выстрелов прозвучало за открытой сеткой изгороди.

– Что такое? – Морхинин старался разглядеть что-нибудь в том направлении, где прогремели выстрелы.

– Ничего не заметили? – спросил Владимиро. – Не в нас ли пуляют, а? Ну, я завез вас, мой друг! Нужно мне было, старому ослу, сворачивать с шоссе…

– Что, шалят ребята? Бандитизм?

– Бандитизма хватает, хотя с Россией, я думаю, не сравнить. Однако с тех пор, как у нас активно расселяются африканцы и албанцы, положение ухудшилось.

– По-моему, за нами едут, – сказал спокойно Морхинин, подумав невольно: «А ведь я могу не вернуться в Москву. Останусь тут навсегда, в земле моего литературного героя».

– Разве? – всполошился Владимиро. – С какой стати, черт возьми!

Им преградил дорогу громоздкий «Лендровер». Двое подошли и сказали несколько слов Владимиро. Он ответил и стал разворачиваться. В сопровождении «Лендровера» они вернулись к открытой сетке и въехали на лужайку, где стояли в темноте другие машины.

– Кто это? По наши души? – тихо поинтересовался Морхинин.

– Мафиози, думаю. Не знаю, что им нужно, – ответил Бертаджини. Он, кажется, сильно нервничал. – Выходим, Валерьян. Они приглашают в дом. Нас хочет видеть их начальник.