Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

Попробуем теперь разобраться в показаниях Павла Ефимовича Дыбенко. До сих пор ни в одной из биографий Дыбенко я не встречал упоминания о том, что его дважды арестовывали и дважды освобождали. Везде речь шла лишь об одном аресте и об одном освобождении (была еще версия с побегом). Здесь же перед нами открывается совершенно иная картина. И если во втором случае вопросом освобождения Павла Ефимовича занималась лично Коллонтай, и это освобождение осуществлялось через германского генерала Гофмана, то с первым освобождением, как и со вторым арестом, дело, как мы понимаем, весьма темное. Дыбенко в начале допроса пытается уверить следователя, что и в первый раз его также освобождали в обмен на немецких офицеров. Для чего он это говорит? Возможно, в надежде, что следователи сочтут, что второго ареста и второго освобождения просто не было. Но происходит прокол. Следователь уже знает о неком совещании в Севастополе с подпольщиками, которое проводил Дыбенко. Сразу возникает вопрос, когда он его проводил? По приезде в Севастополь, как уже было известно, никакого совещания Дыбенко провести не мог, т. к., по его же словам, был арестован прямо на причале. А после освобождения, по ходатайству Коллонтай, он так же не мог совещаться с подпольщиками, потому что прямо из тюрьмы был в машине под охраной отвезен на линию фронта и там передан представителям советской власти. Возникает законный вопрос, когда же именно Павел Ефимович собирал большевиков-подпольщиков на тайную сходку? Тут-то и всплывает правда. При этом совершенно очевидно, что пленные немецкие офицеры и Коллонтай к первому освобождению никакого отношения не имеют. Представьте, что большевики на самом верху договорились с немецкими верхами об обмене. Москва передает пленных офицеров, а немцы освобождают Дыбенко, причем, не только освобождают, а оставляют его разгуливать по оккупированному ими Севастополю. Затем они снова садят Дыбенко в кутузку, и снова требуют за него новую партию офицеров. Если бы такое произошло в действительности, то Москва сразу бы, вне всякого сомнения, выступила с нотой протеста, вполне обоснованно обвиняя немцев в дипломатической нечистоплотности и жульничестве. Но ничего подобного, как мы знаем, не произошло. Обмен был произведен честно и быстро, при этом обе стороны остались вполне удовлетворены. Поэтому идиотизм утверждения Дыбенко, что и первый раз его “освободили в обмен на офицеров” был совершенно очевиден следователю. Именно поэтому он вспылил: “Дыбенко, прекратите Вашу гнусную тактику. Вам не удастся обмануть следователя!”

После этой фразы Павлу Ефимовичу стало понятно, что обман не удался. Поэтому ему и пришлось рассказать о том, по какой причине он был освобожден в первый раз. Что-то внятное придумать было уже невозможно — пришлось говорить правду. Итак, Дыбенко выпустили, как живца и с его помощью переловили все руководство севастопольского подполья. Подпольщиков потом всех расстреляли, а Павла Ефимовича снова посадили под арест. Отныне он был уже весьма ценен для немцев. Не каждый день удается завербовать и повязать кровью пусть бывшего, но морского министра новой российской власти, имеющего обширные связи в высшем большевистском руководстве. Теперь немцы должны были ценить и лелеять Дыбенко. Разумеется, ни о каком повешении на площади Нахимова в Севастополе речи и быть не могло. Пчелы не могут воевать с медом. Именно поэтому немцы с такой легкостью обменяли своего нового агента на дюжину фендриков. Операция по обмену была проведена публично и подозрений в предательстве Дыбенко не вызвала. Все всплыло гораздо позднее, когда сам Павел Ефимович, по глупости, проговорился о проведенном им совещании с руководителями севастопольского подполья. Хотел показать себя героем, но оказалось, что сам себя и выдал.

Ну, а как объяснил Павел Ефимович причины предательства? Из показаний Дыбенко во время следствия в 1938 году: “Снятие меня с поста Наркома Морских Сил и посылка на подпольную работу на Украину, а затем в Крым вызвало у меня еще большее озлобление. В этом я видел крах моих карьерных стремлений. В значительной мере это обстоятельство послужило основанием, что я легко пошел на вербовку белогвардейцев в Севастополе и немцами в Симферополе”. Таким образом, по словам Дыбенко, его согласие на сотрудничество с немцами было продиктовано, даже не столько боязнью за свою жизнь, а жгучей обидой на Ленина и Троцкого за то, что те изгнали Павла Ефимовича из наркомовского кресла. Измена стала своеобразной местью Дыбенко своим недавним партийным сотоварищам. Этакая фига в кармане…

* * *