Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

— А ты знаешь, сопля недорезанная, как фон Вилькен на «Севастополе» нашего брата мухрыжил? А за вице-адмирала Роберта Николаевича Вирена ты слыхал? А по приказу Вирена ты спускал посреди Кронштадта штаны, чтоб его буркалы твой штамп увидели? А мадам Вирениха тебя по морде зонтиком лупцевала? А боцманскую цепочку ты пробовал? А медяшку, чтоб блестела, как «чертов глаз», драил? А что такое фельдфебельские «три счета», тебе известно? И что значит «сушиться»? И как под ружьем стоят? И как в угольных ямах гниют? И как пули адмирала Непенина по тебе щелкают?" Сама того не желая, Е.Я. Драбкина дала нам весьма выразительный портрет Павла Дыбенко. Наш герой остается верен себе. Рядом идет кровопролитный бой, а он весело болтает со своими дружками-матросами. Весьма забавны рассуждения Дыбенко о стрельбе артиллерией некими очередями (именно очередями, а не беглым огнем!). Он бредит о каких-то офицерских полигонах, о том, что пушки стреляли очередями на царских смотрах и… при расстреле революционных матросов. И нам после этого говорят, что Дыбенко разбирался в военном деле! При этом обратим внимание, что ахинею с артиллерийской стрельбой очередями Павел Ефимович рассказывает спустя три года после начала его биографии красного командира. На фоне этих откровений меркнет откровенная ложь о том, будто капитан 1 ранга фон Вилькен как-то по особому “мухрыжил” матросов линкора “Севастополь”, за что уже после революции те единогласно избрали его своим командиром, о том, что жена адмирала Вирена, скуки ради, била матросов по физиономии зонтиком, а так же о неких мифических пулях, которыми вице-адмирал Непенин, якобы, стрелял по самому Дыбенко. На самом деле, как нам известно, вице-адмирал Непенин ни в кого никакими пулями не палил, зато его самого подло убили выстрелом в спину, причем, вполне возможно, не без участия самого Дыбенко. Ну, а сетования бывшего народного комиссара по морским делам на то, что на кораблях постоянно проводятся приборки и погрузка угля.

При прочтении откровений Е.Я. Драбкиной, создается впечатление, что и Дыбенко, и его развеселая компания были во время кронштадтского штурма, мягко скажем, не совсем трезвы. Впрочем, на то они ведь и герои революции, чтобы вести себя не так как остальные.

По данным советских источников, штурмующие потеряли 527 человек убитыми и 3285 ранеными. При штурме было убито более тысячи мятежных матросов, еще свыше двух тысяч было «ранено и захвачено в плен с оружием в руках», более двух тысяч сдались в плен и около восьми тысяч матросов ушли по льду в Финляндию. О штурме Кронштадта Тухачевский писал так: «Я пять лет на войне, но не могу вспомнить, чтобы когда-нибудь наблюдал такую кровавую резню». Едва были подавлены последние очаги сопротивления в городе и крепости, в свои права вступил новый комендант Кронштадта П.Е. Дыбенко. Если кто-то наивно надеялся, что “братишка” будет снисходителен к своим бывшим сослуживцам, тот жестоко ошибся. Дыбенко, как военный комендант города, сразу же начал жестокую расправу не только над теми, кто держал в руках оружие, но и над населением, поскольку все жители мятежного города считались виновными в мятеже. К высшей мере наказания были приговорены 2103 человека и к различным срокам наказания 6459 человек. Со своевольной матросской вольницей, начавшейся еще в далеком феврале 1917 года, было на этот раз покончено навсегда. Впоследствии ходили слухи, что пьяный Дыбенко катался на рысаках по льду, заваленному трупами мятежников, и приказывал «резать контру». Но слухи, они слухи и есть…

* * *

Что касается Павла Ефимовича, то он оставил свои воспоминания о кронштадских событиях в 1921 году. Думаю, нам небезынтересно будет с ними ознакомиться. Итак, из воспоминаний П.Е. Дыбенко: “Но почему. Кронштадт опустил красные знамена и поднял восстание против Советской власти? Эта сильнейшая морская крепость, корабли, стоящие во льдах, форты и город — снова в руках адмирала Вилькена и генерала Козловского.

Завтра — 17 марта. Под ударами штурмующих красных полков, в колоннах которых идет не одна сотня лучших коммунаров с Х-го съезда, Кронштадт будет взят. Надо спешить, пока не почернел и не стал рыхлым под лучами по-весеннему поднимающегося солнца лед. Красные войска готовятся к штурму. Где-то вдали монотонным журчанием зашумели моторы аэропланов. Все ближе и ближе гудят парящие в воздухе стальные птицы. Они уже надо льдом и держат курс на остров Котлин.

Проходит пара минут. Раздаются оглушительные взрывы сброшенных с аэропланов бомб. Ближе слышен шум уходящих от Котлина аэропланов. И снова заговорили своим зловещим языком орудия. Мятежники не жалеют снарядов. Все чаще и чаще рвутся снаряды над Ораниенбаумом, в окружающем его лесу над нашими батареями и занявшими исходное положение полками. Оживленную перестрелку своими 12-дюймовыми пушками с кораблями мятежников «Петропавловск» и «Севастополь» ведет форт Красная Горка. Замаскировавшись кустарником, покрытым снегом, пристреливаются по фортам (Кронштадта — В.Ш.) наши легкие батареи.

— Сколько до берега?