Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

Любая революция — это время наглых и беспринципных людей, могущих постоять за себя и готовых идти по головам других к пьянящей власти авантюристов. Именно таким и был наш герой, обладавший всеми необходимыми для этого качествами — силой, статью, крепкими кулаками, цинизмом, склонностью к дракам и пьяным дебошам. Кроме этого Дыбенко считался страдальцем, так как сидел на гауптвахте (кто там знал, что сидел он вовсе не за политику, а за военное преступление — дезертирство!), так что в глазах большинства матросов он был безусловным героем-бунтарем. Теперь Дыбенко пребывал в своей стихии. Он почти каждый день выступал на митингах, перекрикивая и матеря своих оппонентов, а порой и просто сшибая их с трибун кулаком. Он демонстрировал свою преданность всем революционерам без разбора, и социалистам, и эсерам, и анархистам. Тогда ему было абсолютно все равно за кого драть горло. Если кого и понимал Дыбенко лучше всех, то это анархистов. У тех все было просто — ни государства, ни армии, и каждый живет, как ему вздумается. Но записываться и в анархисты Дыбенко тоже не торопился. Главное сейчас было не ошибиться и поставить именно на ту партию, которая может вскоре оказаться во власти. А пока Дыбенко набирал очки. Зная матросскую психологию, он задабривает «братву» всяческими посулами, не забывая при этом крутиться возле представителей Временного правительства, быстро учась новой жизни и приспосабливаясь к новым обстоятельствам.

Глава шестая

Во главе Центробалта

Следующей ступенью во власть для Дыбенко стал Центробалт. И сегодня, вспоминая Павла Ефимовича, мы, прежде всего, ассоциируем его имя с этим высшим выборным органом Балтийского флота 1917 года.

Сразу же после февраля все революционные партии начали массово вербовать сторонников в свои ряды, одновременно стараясь пробраться в выборные органы. Это была естественная борьба за выживание. Хуже всего ситуация в это время складывалась у большевиков. Из-за пораженческой политики во время войны они в значительной мере подрастеряли свой электорат, в результате этого партия была довольно малочисленна, в том числе и на флоте. Поэтому уже 7 марта в Петрограде на заседании городского комитете РСДРП (б) была создана военная комиссия, с задачей работы среди местных солдат и в первую очередь среди матросов-балтийцев.

Члены комиссии отправились по флотским базам, рекрутировать себе сторонников. Однако вербовка шла не слишком успешно в сравнении с конкурентами — меньшевиками, эсерами и в особенности с анархистами. Лозунги последних были матросам не только понятней, но и приятней. Выигрышным для большевиков лишь то, что их небольшая партия была достаточно сплоченной и что самое главное весьма дисциплинированной, жестко структурированной по вертикали, и полностью подчиненной своему лидеру В.И. Ленину.

Тот факт, что матросам в 1917 году было в большинстве случаев глубоко наплевать за какую именно резолюцию голосовать, признают и сами участники тех событий. Из воспоминаний П. Дыбенко: «Но беда одна: что, ни собрание или митинг — предлиннейшая резолюция. А разве за месяц научишься составлять такие резолюции, да тут же на месте, в несколько минут? Не то, что теперь — на ходу составишь, особенно по текущему моменту. Иногда матрос голоснет за резолюцию, думает, что все так же понимают и того же требуют, что и он, а смотришь — не то: вместо недоверия вышло доверие Временному правительству, а то еще хуже — война до победного конца. Причина: резолюцию составляли другие, кто революцию понимает так, как ее оценили господа родзянки и колчаки. Но где нет ошибок? “Лес рубят — щепки летят”.

Другими словами, Дыбенко черным по белому признается в том, что анархиствующая «братва» ходила на митинги, как в цирк и всегда была рада проголосовать за программу очередного зычного и веселого оратора. Сегодня, например, приехал выступать большевик, ругал последними словами царизм и войну, просил принять его резолюцию, а почему бы и не поднять руку — с нас не убудет, а человеку приятно. Завтра приехал эсер со скабрезными анекдотами про шашни императрицы с Гришкой Распутиным, насмешил, животы обхохотали, так почему бы и за его резолюцию не «голоснуть». Ну, а послезавтра анархисты прикатят, будут рассказывать, как хорошо всем будет жить, когда вообще никакого начальства сверху не будет, как за таких не проголосовать?

А потому никто особенно не удивлялся, почему это на крейсере «Адмирал Макаров», команда вдруг объявила его «кораблем смерти», и вывесила помимо Андреевского флага еще и черный флаг с черепом и костями — то ли Веселый Роджер, то ли символ готовности умереть в бою с германским флотом за дело новой России. Кто-то, по недомыслию, воспринял это всерьез и зря! Потому как уже через неделю другую, настроение «макаровцев» вдруг разом снова переменилось, и умирать в боях за правительство они дружно передумали, а потому черный флаг с черепом спустили и все поголовно записались в левые эсеры, так как те обещали крестьянский коммунизм.