Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера

Из тех матросов, что остались в Петрограде, наиболее серьезной силой являлся двухтысячный отряд, оставленный для охраны дворца Кшесинской (комендантом дворца был назначен Ф.Ф. Раскольников), считавший, что сложившиеся условия позволяют вести вооруженную борьбу с «контрреволюцией». На самом деле большевики упросили матросов прикрыть их от возможной атаки правительственных войск. На самом деле правительство вовсе не собиралось атаковать дворец, а матросы, как сразу же выяснилось, вовсе не горели желанием проливать кровь за большевиков. К этому времени все находившиеся в столице кронштадтские плавсредства ушли и матросы оказались в западне, но разоружаться и сдаваться они тоже боялись. Чтобы убедить матросов безоговорочно капитулировать и сдать оружие, в район дворца Кшесинской были направлены верные правительству войска. Узнав об этом, кронштадтцы, бросив большевиков на произвол судьбы, перебрались из дворца в Петропавловскую крепость, намереваясь держать там оборону, и категорически отвергли предъявленные им ультиматумы о сдаче. Вместе с матросами в крепость прибыла и часть солдат 1-го пулеметного полка. К этому моменту стало понятно, что Временное правительство не собирается обстреливать из орудий и атаковать дворец Кшесинской, а лишь пытается выдворить из столицы вооруженных матросов. Теперь и большевики уже были заинтересованы поскорее избавиться от соседства с непредсказуемыми и озлобленными кронштадцами.

Уговорить матросов отказаться от вооруженного сопротивления удалось после прибытия к ним 6 июля представителя ВЦИК Б.О. Богданова и представителя ЦК РСДРП (б) И.В. Сталина, которые дали кронштадцам гарантии безопасности. Матросы были крайне озлоблены, но решили подчиниться.

Тем временем, в Петроград на эскадренном миноносце «Орфей» прибыла делегация Центробалта во главе с матросами Н. Ховриным и Н. Измайловым. Они пытались успеть к решающим событиям, чтобы возглавить кронштадцев, но опоздали. Большая часть кронштадцев к этому времени уже покинула столицу, а последние вели переговоры о сдаче в Петропавловской крепости.

Раздосадованные руководители Центробалта направились прямо в Таврический дворец с требованием созыва экстренного внеочередного заседания ВЦИК Советов. В случае отказа они пригрозили расправой. Ослушаться матросов никто не решился. Депутатов, однако, собрали лишь к вечеру, вел заседание меньшевик Чхеидзе. Сразу же началась словесная перепалка. Меньшевик Войтинский обвинял матросов в измене Родине, те в ответ обвиняли его в измене делу революции. Н. Ховрин требовал от имени Центробалта и Гельсингфорского Совета передать всю власть в стране Советам и немедленно арестовать помощника морского министра Дудорова, на которого у матросов “был зуб”. Его выступление было освистано меньшевиками и эсерами. На этом Чхеидзе и закрыл заседание. Делегаты Центробалта остались ни с чем. Матросы вернулись на стоявший у Николаевского моста эсминец «Орфей». Но пока они думали, что делать дальше, утром, по решению правительства, были арестованы и отправлены в тюрьму «Кресты». Для привыкших к вседозволенности членов Центробалта это стало настоящим ударом.

Что касается большевиков, то они решили, что далее оставаться во дворце Кшесинской опасно и сдались правительственным войскам без единого выстрела. Большинство руководителей успели сбежать, но нескольких арестовали. Что касается В.И. Ленина, то он, сменив к этому времени пять конспиративных квартир, вместе с Г.Е. Зиновьевым (Радомысльским) бежал на озеро Разлив в Финляндии. Из Разлива Ленин прислал указание снять лозунг «Вся власть Советам», т. к. сами Советы к этому времени полностью вышли из-под влияния большевик

* * *

В 15 часов 5 июля в Гельсингфорсе была получена телеграмма: «Временное правительство и Исполнительный Комитет указывают на недопустимое поведение частей Балтийского флота в лице береговых и; судовых команд Кронштадта, арестовавших министра-социалиста Чернова, освобожденного только после настойчивых уговоров, исходивших от Троцкого, и выступивших против распоряжений органов всероссийской демократии, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, угрожая своими действиями революции и действуя против верных революции войск, чем был вызван ряд кровавых столкновений на улицах Петрограда. Дудоров”.

Телеграмма Морского министра, а так же отсутствие всяких известий от делегации Н. Ховрина взвинтило и без того накалённую до предела обстановку в Гельсингфорсе. Все обсуждали приказ Дудорова, вспомнили и о его предыдущей телеграмма, приказывающей торпедировать, в случае необходимости, революционные корабли подводными лодками. Даже куда более «лояльные» приказы