Печать грязных искусств

— Я оставлю тебя в живых только в одном случае. Если в живых останется Хлоя.

Сильвия закусила губу.

— Тогда ты должен знать, что если со мной появится сопровождающий, то девчонку мгновенно казнят. Это знак для стражи. Поэтому в камеру к пленнице меня запустят только одну. Если охранники заметят хоть малейшую угрозу, они спустят нож Девы Справедливости и казнят заключённую.

Я прищурился.

— Значит, всё же сказала.

Она отпустила мою руку и замерла.

— Так ты уже знал?.. И что бы со мной было, если б я не сказала?

— Иди, Сильвия. — Я подтолкнул её в спину, так и не ответив на вопрос.

Она и без меня понимала, что бы с ней было.

Девушка сняла золотистую маску с лица, бросила её на газон, потом сделала несколько несмелых шагов и обернулась.

— Прости меня, Тео. Мне очень жаль.

— Иди, — повторил я. — Иди, Сильвия.

Она кивнула, развернулась и торопливо зашагала к парковой дорожке. Я наклонился и поднял её маску, покрутил в руках, после чего убрал в карман пиджака под плащом.

Через несколько минут силуэт девушки в голубом платье померк в ночной мгле. Сильвия приближалась к воротам.

* * *

Чтобы преодолеть парк, ворота и добраться до стоянки военных автокэбов, выделенных для охраны дворца, мне понадобилось минуты две, не больше.

Я прибыл туда раньше Сильвии.

Печать со скорпионом делала меня почти незаметным в темноте, а про скорость и ловкость я вообще молчу.

Моё почти невесомое тело пронеслось по парковым деревьям, как тень, и молниеносно проскочило по столбам ворот. Охрана даже не заметила, что творится у них над головой.

Несколько бесшумных прыжков, умелый и быстрый перенос веса с ног на руки — и вот я уже перемахнул заборы, перила, парапеты и перегородки, преодолел стены, обогнул ещё один пост охраны и притаился на крыше будки с часовыми.

Сильвия появилась на автостоянке только пятнадцать минут спустя.

Она вела себя сдержанно, но порой оглядывалась по сторонам, выискивая меня глазами и, кстати, была уже без парика, только её платье слишком привлекало внимание — праздничное и пышное, хотя для принцессы, наверняка, вполне уместное.

Её сопровождал военный агент, рослый детина в синей форме. Он открыл Сильвии дверь одного из автокэбов, сам уселся за руль и завёл мотор. Машина отъехала со стоянки и повернула в сторону восточных кварталов Лэнсома.

Там и находился Красный Капкан.

Знаменитую тюрьму для адептов когда-то давно я видел только издалека.

Здание из красного камня, выстроенное квадратом, внутри которого тюремный двор. Неприступная крепость, монументальная и мрачная, с четырьмя высокими башнями с бойницами и рядами охраны снизу доверху, ограждённая двойными стенами и увитая колючей проволокой по всему периметру.

Символ имперской беспощадности.

В детстве Красный Капкан внушал мне самый настоящий ужас.

Никто не знал, сколько там заключённых, что именно с ними делают, выходят ли оттуда живыми. Ни об одном побеге из Красного Капкана я ещё не слышал, как не слышал и о помилованных адептах.

Автокэб неторопливо вёз Сильвию по Лэнсому. Я следовал за ней, по крышам, заборам и стенам, через рынки и площади, по козырькам магазинчиков и закусочных, по карнизам и водосточным трубам. И всё бы хорошо, но боль в левой руке нарастала: за ловкость и нечеловеческую скорость я платил нечеловеческим терпением.

Наконец автокэб свернул в сторону ворот красной крепости, и мне пришлось поднажать, чтобы его обогнать.

С одного из карнизов я спрыгнул прямо на крышу машины, быстро соскользнул на задний бампер, а потом пробрался между колёсами. Зацепился снизу за переднюю балку и, уперев ноги в заднюю, повис под днищем кузова.

Сам себе я сейчас напоминал циркача-самоубийцу. Одно неловкое движение — и можно легко угодить под колёса тяжёлой военной машины.

Автокэб проехал ещё пол-улицы и остановился перед воротами.

Охранники проверили салон и знатную пассажирку, переговорили с водителем, осмотрели багажник и пропустили машину дальше, через первый пост стражи.

Даже с навыками скорпиона мне приходилось прилагать усилия, чтобы держаться под кузовом практически на одних руках. Тело замерло в напряжении, пот щекотал виски, в ушах шумело от шуршанья колёс.

И вот машина снова остановилась.

Опять последовала проверка, опять переговоры с водителем и пассажиркой. Потом раздался скрежет засов и запорных механизмов, зазвенели цепи, застучали шестерёнки, залаяли собаки…

Чёрт возьми.

Собаки. А вот их я не предусмотрел.

По грунтовой площадке заскребли когтистые лапы, лай тюремных псов раздался уже ближе. Животных привели для проверки машины.

От напряжения жилы на моих руках завибрировали, я стиснул зубы.

Грёбанные псы… что же с вами делать?

Идея у меня родилась только одна. Собаки не смогли бы меня увидеть, зато учуять — легко. Значит, надо заблокировать для них мой человеческий запах.

Для этого я воспользовался стихией воздуха.

Повис уже не на двух руках, а на одной, чтобы вторую оставить свободной. Быстро провёл ладонью над песком, поднимая пыль под кузовом машины и окутывая себя сизым вонючим облаком.