Печать грязных искусств

Я дал ему сделать несколько шагов, а затем поднял в воздух гравитационным эргом и швырнул сразу через два зала в третий. Туда, где Георг стрелял в Дарта.

Сам пошёл следом, держа его навесу, и то, что он не оказал мне никакого сопротивления, значило только одно: Печати со скорпионом у него действительно нет.

Жаль, конечно, но ничего.

Я приготовил этой сволочи особую кару, которую однажды мне продемонстрировала Ребекка, когда казнила врача Шеридана в больничной палате. Она разорвала его на куски прямо в воздухе.

Прекрасно.

Дождь из крови наследника Рингов — а почему нет?

За Дарта и за всё остальное дерьмо, что он сделал.

Георг завис распятым в воздухе, вытаращив глаза от боли. В них полопались сосуды, белки стали красными. Пальцы растопырились, жилы натянулись, вены на шее и висках вздулись — теперь это был уже не Георг Ринг, а почти лопнувшая кожаная оболочка.

— Отпусти его! — На защиту Георга кинулась Ребекка, но, похоже, он уже понимал, что капитан Грандж не успеет его спасти.

Георг еле разлепил дрожащие губы и прошептал:

— Катись обратно в ад… дьявол…

Не сводя с него глаз, я развёл руки в стороны.

— Не-е-е-ет, Рэй! — Голос Ребекки утонул в оглушающем треске и шипении.

Сотни сфер, висящие под потолком, лопнули разом, взорвались густыми бордовыми брызгами и окропили второй ярус Змеиных пещер.

Чёртов кровавый ливень, раскалённый почти до кипятка, тягучий и солёный.

Он обрушился стеной, заполнил собой пространство и скрыл с глаз всё вокруг: и подвешенного в воздухе Георга, и друзей, и врагов, и статуи, и стены.

Несколько бесконечных секунд воздух блестел багрянцем и обжигал адским пеклом. Стоял такой смрад, что дышать было нечем. Одежда, волосы — всё мгновенно пропиталось кровью, льющейся с потолка.

Пол превратился в одну большую багряную лужу, по стенам потекли ручьи, белые статуи окрасились в бордовый. Показалось даже, что они задышали… каменные изваяния задышали… и могучая грудь каждого из трёх Стражей вдруг поднялась и опустилась.

А потом, вслед за багровым хаосом, пришёл ещё более страшный хаос.

* * *

С потолка вниз ринулись крылатые твари.

Их чёрное оперенье лоснилось кровяными каплями, на змеиных мордах блестели клыки и желтели выпуклые глаза, а на ногах — мускулистых и мощных, похожих на птичьи — скрежетали когти.

С шипеньем и жутким хохотом монстры кинулись на каждого, кто находился в зале. Вот уж кому было плевать на борьбу мелких людишек. Они спустились, чтобы убить всех.

От взмаха крыльев пронёсся жаркий ветер.

Я успел лишь мельком оглядеть зал.

Заметил Хиннигана, перетаскивающего Дарта к лестнице, то ли живого, то ли мёртвого. Заметил Матиаса и двух его матросов. Они, встав спиной друг к другу, отбивались от атаки летающих тварей. Эргами, дубинками и пиками — чем могли, тем и отбивались.

Справа от меня вскрикнула Ребекка.

На неё набросились сразу три змееголовых птицы. Меч сестры метнулся вверх и со звоном ударил о когтистые лапы.

Пригибаясь и уворачиваясь от атакующих птиц, я кинулся за оружием.

На обрубок собственного меча уже не надеялся, а револьвер Георга отлетел в сторону второго зала, слишком далеко. Единственный вариант — отыскать топор убитого Фердинанда.

Рывками, зигзагами и перебежками я устремился к мертвецу, скользя по залитому кровью полу. Добравшись до Фердинанда, я упал на колени и бегло пошарил руками в луже вокруг тела.

Господи… давай… ну же…

Топор отыскался через несколько секунд.

Я стиснул древко орудия мокрой рукой и рванул на помощь Хиннигану — в его сторону как раз спикировали две твари. Они вились возле узкой лестницы, но крылья мешали им пробраться внутрь узкого коридора.

Хинниган вытянул Дарта на ступени и продолжал тащить всё выше. Птицы налетали и снова взмывали вверх, наталкиваясь на яростную оборону стихий. Хинниган отбивался то порывом воздуха, то ледяными осколками, то лавиной огня.

И пока он не истратил кодо досуха, надо было его отбить.

Одну тварь я успел рубануть по крылу, а вторая развернулась в воздухе и, оттопырив когти, атаковала уже меня. К ней присоединились ещё пять таких же разъярённых монстров.

От их крыльев в лицо летели жгучие брызги, когти скрежетали над головой, хохот и шипение оглушали всё сильней.

Шесть тварей сразу.

Они кидались то по двое, то по трое, хватали меня за плечи и руки, впивались и царапали когтями через одежду. И если б не стальная броня, бешеные твари меня бы уже растерзали. Но даже с бронёй приходилось туго.

Ткань кителя трещала под напором мощных птичьих ног, от глубоких порезов и царапин кровь текла по спине и плечам. Мой топор ходил вверх-вниз, но почти всегда натыкался на жёсткое оперение и беспомощно вибрировал в руке.

Лишь пару раз клинок попадал по уязвимому месту — по голени, лишённой перьев. И в те моменты птицы вскрикивали, как люди, отшатывались в разные стороны, набирали круг под потолком и тут же нападали снова.

Теперь я прицельно бил в незащищённые перьями участки, и четыре когтистые лапы отрубил уже точно.

Раненные птицы атаковали совсем иначе — пытались укусить, вытягивали шеи и разевали змеиные пасти.