Печать подземного короля (СИ)

  Утомлённый долгим ожиданием, отец был недоволен и разочарован. Он решил, что заклинание не достигло цели. Ученики стали расспрашивать мумию Аракшия, чтобы узнать, не ощутила ли она присутствия чего-либо чужеродного, ибо духи приобретают чувства, недоступные живым. Мумия, получившая дар речи благодаря искусству некромантии, ответила отрицательно.

  "Призывать дальше бесполезно, - молвил тогда отец. - Без сомнения, мы неверно истолковали надпись либо неверно воспроизвели слова заклинания. Могло случиться и так, что по прошествии столь долгого времени существо, которое должно было явиться на наш призыв, перестало существовать или свойства его настолько изменились, что все ритуалы для его вызова потеряли смысл".

  Ученики с готовностью согласились с ним, надеясь, что на этом всё и закончится. И действительно, отец смирился с неудачей и после той попытки жизнь во дворце вошла в обычную колею. Никто, даже слуги в разговорах между собой, не упоминали о странном обломке и надписи на нём. Дни мои потянулись в прежней скуке, пока к нам не приехал герцог Переи с семьёй. На этот раз наши игры с Энтериком длились недолго: по приказу отца один из учеников приступил к обучению нас основам магии.

  Ничто не беспокоило обитателей дворца, и гороскопы, составлением которых увлёкся отец, не сулили ничего неблагоприятного: ни геомантия, ни другие гадания не предвещали и тени беды. Спокойствие длилось до того ясного безветреного дня, когда мы с отцом, как обычно, прохаживались по широкой мраморной террасе, лежащей у подножия скалы, на которой высился дворец. Именно во время той прогулки я увидел на мраморе террасы послушно следовавшие за нами две голубоватые тени - мою и отца, а между ними - странное, тоже движущееся, вытянутое тёмное пятно. Исподволь наблюдая за ним, я убедился, что оно следует не за моей тенью, а за тенью отца, постоянно находясь от неё на одном и том же расстоянии. Я был удивлён и напуган, но ничего не сказал об этом ни отцу, ни кому другому.

  Когда мы вернулись во дворец, странная тень исчезла к моему большому облегчению, но на другой день явилась снова на той же террасе. День выдался ветреным, но странная тень не дрожала при порывах ветра и двигалась медленно, словно текла густым, тяжёлым гноем. Она не была ни чёрной, ни синей, ни золотистой, ни какого-либо иного оттенка, привычного человеческому глазу - это был тёмный цвет, более тёмный, чем пустота за пределами пространства. Даже сама её форма была чудовищной: мне казалось, что её отбрасывает нечто, похожее на вереницу прилепленных друг к другу комьев глины. Это была тень длинного извилистого туловища, присущего существам, которые привыкли ползать, а не ходить.

  Отец, занятый, как всегда, своими мыслями, не замечал посторонней тени, а я не решался заговорить о ней. Тем не менее, я считал, что столь уродливому демону не пристало сопровождать государя. Я придвинулся ближе к тени, пытаясь нащупать или как-нибудь ещё найти невидимое существо, отбрасывающее её. Но с той стороны, откуда исходил свет, я ничего не замечал; пусто было и с противоположной стороны, хотя я очень внимательно здесь всё обследовал, поскольку знал, что многие существа отбрасывают тень именно таким образом.

  В обычный час мы вернулись во дворец, поднявшись по изгибающейся каменной лестнице к портику, по обеим сторонам которого стояли гранитные химеры. На этот раз странное тёмное пятно не исчезло. Его ужасные, оставшиеся неизменными очертания ползли по ступеням и ясно обозначались у портика, не сливаясь с тенями колонн и химер. В тёмных дворцовых переходах, куда не попадал наружный свет, я с дрожью наблюдал, как отвратительный змеящийся сгусток преследует моего отца, словно заменяя его исчезнувшую в полутьме тень. Он не отставал от отца весь остаток дня, прилипая к нему, словно проказа к прокажённому, и за столом во время ужина, где нам прислуживали привидения, и в охраняемых мумиями покоях, где отец занимался магией.

  Он всё ещё не замечал своего навязчивого спутника, а я не предостерегал его - отчасти от робости, отчасти от того, что надеялся на скорый уход непрошенного гостя. Наконец к отцу явились ученики для продолжения магических занятий, а я отправился спать. Они-то и заметили странную тень, сидя с отцом у серебряных светильников и изучая начертанные кровью лемурийские руны. Они увидели её, когда она поднялась по стене за креслом, в котором он сидел, и придвинулась ближе к его тени. Оба вскрикнули, полные ужаса и омерзения, и поведали обо всём отцу.

  Заметив, наконец, тень, Авикфор прежде всего внимательно её рассмотрел. Лицо государя, изрытое глубокими морщинами, не выразило ни страха, ни отвращения.