Печать Владимира. Сокровища Византии

Артемий и Каллистрата подошли ближе. Брат князя, выхватив факел, осветил содержимое сундуков. Один сундук был доверху заполнен древними греческими и арабскими золотыми монетами. Там лежали также слитки разных размеров, на гладкой поверхности которых играли отблески колеблющегося пламени. Во втором сундуке хранились драгоценности, такие же древние, как монеты. Судя по сложной и тонкой работе, они были сделаны в Византии. Кольца, браслеты, ожерелья и диадемы лежали вперемешку с ограненными драгоценными камнями, бросавшими яркий свет на руку Олега, с вожделением гладившего их.

– Боже мой! Это немыслимо! – выдохнул князь. – Мне повезло! Теперь все уладится! Я женюсь на Подлипе. Владимир не сможет мне помешать! Ведь не помешали же призраки берендеев завладеть сокровищами! Они мои! И никто не отнимет их у меня!

– Нет, я отниму! – раздался суровый голос с противоположной стороны комнаты. – Эти сокровища принадлежат мне. Ты не получишь их, равно как и твои спутники, – по той простой причине, что вы никогда не выйдете отсюда! Вы все!

На пороге появился черный силуэт.

– Это мы еще посмотрим! – хрипло бросил Артемий и, обратившись к Олегу, добавил: – Я займусь им. Прикрепи факел к ожерелью языческого бога. Это единственный способ повесить его. Нам понадобится свет.

В два прыжка Олег оказался у идола. Воткнув конец факела в кольцо ожерелья, он сумел закрепить его между грудью и подбородком статуи. Теперь, когда свет доходил до самых отдаленных уголков помещения, появилась возможность лучше рассмотреть таинственного персонажа. Просторный плащ закрывал его с ног до головы. Подбородок был спрятан под платком, а широкий капюшон спускался на верхнюю часть лица.

– Я сорву с тебя этот наряд, негодяй! Ты наконец заплатишь за все свои преступления! – закричал дознаватель, поднимая меч.

Но прежде, чем он сумел подбежать к человеку в маскировке, который даже не пошевелился, между ними встал Олег, потрясая мечом:

– Это мне надлежит биться с ним!

– Осторожно, боярин! – воскликнул Артемий.

Но было слишком поздно. Обманутый кажущейся неподвижностью противника, Олег не ожидал, что тот держит под широкими складками плаща обнаженный меч. Молниеносно мужчина выбросил вперед руку в перчатке, сжимавшую оружие. Острие пронзило бы Олега в самое сердце, если бы дознаватель, догадавшийся о хитрости противника, не оттолкнул молодого человека. Раненный в плечо, Олег закричал от боли и пошатнулся. Мгновения хватило незнакомцу, чтобы ударить брата князя плашмя. Олег упал.

Артемий, хотя и потерял равновесие, когда толкал князя, устремился на злодея, но тот ловко избежал предназначавшегося ему удара и ответил чередой выпадов, достойных лучших забияк, с которыми когда-либо приходилось встречаться дружиннику. Артемию пришлось призвать на помощь все свое умение, чтобы заставить отступить замаскировавшегося мужчину, однако ему никак не удавалось обезоружить его. Противник перемещался по комнате. Он, несомненно, хотел добраться до идола, стоящего в центре, чтобы завладеть факелом. Но в момент, когда дознаватель думал, что поставил противника в незавидное положение из-за сундуков, загромождавших комнату в этом месте, тот стремительно бросился к Каллистрате и, схватив молодую женщину, приставил меч к ее горлу. Артемий застыл, похолодев от ужаса.

– Ну, боярин, что ты теперь скажешь, когда я держу твою голубицу? Как я вижу, крылья сокола подрезаны!

– Твои преступления не останутся безнаказанными! – громко крикнул Артемий. – Оставь женщину и сдайся, отец Никодим!

– Значит, ты догадался, кто я? – бросил мужчина, срывая платок и откидывая капюшон.

Каллистрата, закричав от страха, попыталась высвободиться, но старец надавил на меч. На горле знахарки заалела струйка крови. Дознаватель понимал, что нужно выиграть время. Он надеялся обмануть бдительность противника. Дружинник с отвращением смотрел на старца. Со зловещей ухмылкой, всклокоченной бородой и глазами, налитыми кровью, тот был воплощением самого дьявола.

– Теперь я понимаю, почему мне показалось, что я узнал чудовище на фреске Злата, – сказал Артемий с кажущимся спокойствием. – Это тебя я узнал в нем! В твоем облике Злат изобразил Сатану!

– С ним я еще не свел счеты, – проворчал старец. – Сегодня утром он ловко ускользнул от меня. Значит, кому-то было угодно, чтобы его очередь настала после твоей!

– Разве не достаточно крови на твоих руках, отец Никодим? Хранитель библиотеки, послушник Макар, боярин Прокоп, дружинник Митько… Сколько еще человеческих жизней на твоей совести?

– Человеческих жизней?

Тонкие губы старца расплылись в отвратительной улыбке.

– Существований ничтожеств, вот это я признаю! По-настоящему интересен был только хранитель библиотеки. Хороший собеседник… Мы славно проводили время. Остальные… не заслуживают внимания. В том числе и вы трое!

Старец провел мечом по щеке Каллистраты и вновь нажал им на горло молодой женщины. Она застонала.

– Однако есть одна вещь, которую ты смог бы прояснить, прежде чем умрешь, – продолжал старец. – Как ты догадался, что это я?