Печать Владимира. Сокровища Византии

– Приветствую тебя, боярин, – сказал Филиппос, не отрывая взгляда от лица знахарки. – Я одел ее так, как она хотела. Теперь остается выбрать место для могилы и вырыть ее. Ты сильный, у нас двоих это не займет много времени. Присядь на минутку рядом с ней.

Сердце дружинника сжалось. Сев на краешек скамьи, он взял мальчика за руку. Несколько минут они оба смотрели в лицо Каллистраты. Его белизна навеивала воспоминания о греческих мраморных статуях. Черты женщины стали более тонкими и строгими. Артемий вспоминал о ее чудесном лучезарном взоре. Теперь же ее лицо освещалось каким-то прозрачным нематериальным светом.

– Знаешь, мы не обязаны молчать! – заявил Филиппос. – Ты не хочешь что-нибудь сказать?

– Я уже сказал ей об этом, – выговорил Артемий. – Я сказал ей, что люблю ее, прямо перед… концом.

Филиппос с облегчением кивнул. Минуту помолчав, он сказал:

– Она знала, что умрет. Она видела это в языках пламени в тот день, когда ты чуть не утонул. В то утро она сказала мне: «Эта встреча несет мне и жизнь, и смерть». Но я не держу на тебя зла. Моя мать знала об этом и желала этого. Это была ее судьба.

– Я мог бы ей помешать, – глухо откликнулся мужчина.

– Нет. Мы, греки, знаем, что такое судьба. Как-нибудь я объясню тебе. А теперь пойдем. Пора.

Взяв лопаты, они пошли в лес. Выйдя на небольшую солнечную поляну, окаймленную орешником и кустами дикорастущей малины, за которыми возвышались огромные клены, они остановились, обменявшись взглядом.

– Думаю, ей здесь понравится, – сказал Филиппос. – Она иногда приходила на эту поляну отдохнуть, когда весь день собирала травы в лесу.

Вырыв могилу, они вернулись в дом за телом. Каллистрату похоронили так, как она хотела, – завернутой в льняную простыню, прямо в земле. Артемий соорудил деревянный крест и воткнул его в небольшой холм, лишь слегка выступавший над высокой травой на поляне. Он вспомнил слова Каллистраты, которые Филиппос передал ему прошлой ночью: «В день, когда мое тело превратится в прах, чем ближе будет оно к земле, тем ближе моя душа будет к небесам».

Когда они вернулись в дом, Филиппос поставил на стол кувшин с прохладной водой, кувшинчик с малиновкой и несколько плошек с фруктами и овощами. Вынув из ивовой корзины ржаной хлеб, он тоже положил его на чистые доски. Мальчик пригласил мужчину разделить с ним простую трапезу на помин души его матери.

Поев, дружинник сказал:

– Теперь надо подумать о тебе, мой мальчик. У меня есть несколько предложений…

И Артемий начал делиться планами, но ребенок почти сразу же прервал его:

– Благодарю тебя, боярин, за то, что ты подумал обо мне, но это лишнее. Это правда, мне хотелось бы позднее вступить в дружину отроков. Но сейчас у меня нет никакого желания жить с чужими людьми. Я могу продолжать заниматься торговлей, которой жила мать. Она научила меня понимать лес, разбираться в лекарственных растениях и изготавливать различные снадобья. Не беспокойся обо мне. Мне будет гораздо лучше здесь, в моем доме, среди животных и растений. Все они – мои друзья. И, главное, не предлагай мне денег. Моя мать часто говорила, что деньги можно принять за товар или за работу, но не как подарок или услугу, даже из рук друга.

Артемий на мгновение задумался, а потом ответил:

– Твоя мать была гордой женщиной. Но я не хочу это обсуждать, тем более что одобряю твой выбор. Дать тебе денег было плохой идеей. Но, главное, я не хотел, чтобы ты оставался один. Поскольку ты не хочешь уезжать отсюда… По крайней мере, я знаю, что может доставить тебе удовольствие!

Взяв удивленного мальчика за руку, Артемий вывел его на крыльцо.

– Видишь моего верного друга, белую лошадь? Ты ведь ее любишь, не так ли? Ну что же, она твоя. Отныне она станет твоим

другом.

Спустившись с крыльца, Филиппос подбежал к благородному животному и стал его гладить.

– Ну, ты доволен? – улыбнулся Артемий, подходя к мальчику. – Молчишь? Я уверен, что твоя мать была бы счастлива, узнав, что белая лошадь теперь принадлежит тебе.

– Да, – ответил Филиппос, поворачивая к мужчине личико. Оно было серьезным. – Но я не могу принять этот подарок. Ты любишь лошадь, и она будет страдать вдали от хозяина. Пусть она остается с тобой.

– Неужели нет ничего, что я мог бы сделать для тебя? – воскликнул дружинник. – Ты от всего отказываешься! Это нелюбезно с твоей стороны.

– Если ты не догадываешься, что можешь для меня сделать, спроси у магического камня! – возразил Филиппос с лукавой улыбкой. – Он же помог тебе найти преступника… Может, он поможет и в более простых вещах, жизненных вещах…

– Порой жизненные вещи сложней всего понять. Действительно, мне, наверное, надо спросить совета у «Силы небесной» насчет твоего будущего…