Печать Владимира. Сокровища Византии

Князь был еще очень бледен и с трудом мог двигать правой рукой, но лучезарное лицо свидетельствовало о состоянии его здоровья лучше, чем перевязанное плечо.

– Я не имел права пренебрегать какой-либо версией, князь. Кража золота и, главное, княжеской печати наводила на мысль о преступлении с целью наживы, а также на гнусные интриги вокруг княжеского престола, к которому могли быть причастны те или иные придворные, в том числе высокопоставленные сановники Смоленска.

– Мой возлюбленный жених, сколько же страданий тебе пришлось пережить! – воскликнула Подлипа, бросая нежный взор на Олега. – Этот злобный старец нарочно украл княжескую печать, чтобы подозрение пало на тебя!

– Главное – он стремился скрыть мотив преступления, – поправил Подлипу дознаватель. – В этом мы ничуть не сомневаемся. Сегодня утром Митько, которого я отправил в пустынь, обыскал келью старца. В сундуке, где лежат личные вещи отца-настоятеля, он обнаружил княжескую печать, равно как и золотые монеты… С момента нашей первой встречи монах старался запутать меня вопросами и лукавыми размышлениями, настаивая, что мотивом преступления служили украденные предметы. Но я отбросил это предположение, когда действительно поверил в существование сокровищ берендеев. Этот мотив, намного более серьезный, заставил взглянуть на события под иным углом и поменять представление, которое у меня сложилось о преступнике. В это же время, причем совершенно случайно, старец выдал себя в моем присутствии, сделав невольный жест, который позволил догадаться, что в прошлом он был наемником. С тех пор именно на нем лежали самые серьезные подозрения. Что касается тебя, Олег, то я недолго подозревал тебя. На этом этапе расследования единственными княжескими сокровищами были престол и имущество твоего брата! Но ты не мог об этом знать. Я не сержусь на тебя за то, что ты ввел меня в заблуждение… А вот твое поведение в подземелье не облегчило мою задачу, вовсе нет!

– Знаю! Я вел себя, как трус, – признал Олег, помрачнев.

– Я говорю не о том, что произошло в комнате с железным потолком, – возразил Артемий. – Я упрекаю тебя за то, что ты встал между старцем и мной в решающий момент. Это было поведение безусого юнца, а не умудренного опытом воина. Это чуть не стоило тебе жизни, не говоря уже о Каллистрате, которая, возможно, не погибла бы от руки злодея, если бы инициатива в этой схватке принадлежала мне! Ты мог бы оказать бесценную помощь, сражаясь рядом со мной с мечом в руках, а не лежа на земле, истекая кровью, вместо того чтобы проливать кровь нашего врага!

Щеки и лоб Олега стали багровыми.

– Я искренне оплакиваю смерть ведь… знахарки. Без ее помощи я никогда не нашел бы сокровища. Но это я должен был биться с негодяем! Он не только покушался на мою жизнь, но и заставил пережить худшее из унижений – страх! В те минуты, когда я думал, что нас раздавит эта железная плита, страх парализовал меня до такой степени, что я забыл о чести боярина и долге воина. Пойми же меня! Я должен был схватиться со старцем, чтобы смыть с себя позор! И прости, поскольку я думал только о своей чести и ни о чем другом.

– Я прощаю тебя, так как ты еще молод, – сурово сказал дружинник. – Боярин дорожит честью больше, чем жизнью, то мне ведомо. Но он не должен забывать о жизни других. Пойми и ты меня, князь! Больше всего я волновался за тебя. Приехав вчера вечером в монастырь под предлогом, что мне надо поговорить с художником, я преследовал двойную цель – я решил попытаться разговорить Злата и одновременно предостеречь его, а также заманить старца в ловушку. Он не мог не знать о моем приезде и подошел ко мне, как я и рассчитывал. Тогда я поделился с ним своим планом ночного похода, в который собирался пригласить и тебя. Но когда я хотел ввести тебя в курс дела, ты исчез! И тут меня охватила паника: вместо того чтобы оберегать твою жизнь, я расставил ловушку, которая отдала бы тебя в руки убийцы! А ведь она предназначалась не для тебя!

– А я, – откликнулся Олег, – в это время спокойно пил настой, который приготовила Каллистрата, чтобы общаться с духами! Мы сидели перед огнем, она протянула мне большой кубок, я выпил… Последнее, что я видел, – это ее лицо с таким странным взглядом, что он, казалось, обжигал меня, проникал в самую душу…

– Все кончено, любовь моя, эта женщина больше не вызовет у тебя страха, – прошептала Подлипа. – В конце концов, ведьма есть ведьма. Никогда не знаешь, на что эти лукавые способны! Ведь трава, которую взял у нее мой отец, привела его к гибели! Как ты можешь сомневаться в своей отваге, если ты был вынужден противостоять ведьме и убийце, чтобы завладеть сокровищами, которые принадлежали тебе по закону!