Читаем Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? полностью

Первый из них – самый широкий – сведения о литературе, писателях, произведениях, которые должен знать ученик. Что такое гротеск, романтизм, эпитет, метафора, основные вехи биографии Пушкина. Трагическая судьба Достоевского. В чем смысл теории Раскольникова о двух разрядах людей. Обо всем этом шла речь на уроках, но, думаю, что все это не должно быть вынесено на экзамен, как это делается сегодня.

Пропустим пока второй круг. И перейдем к третьему, центральному и на нашей схеме, и по существу. «Чувства добрые я лирой пробуждал». Это и есть зона пробужденности или непробужденности души ученика-читателя словом писателя и усилиями учителя литературы. В этой связи не могу не вернуться к одному спору.

В первом номере газеты «Литература» за 2008 год тогдашний глава Рособрнадзора, а ныне вице-президент Российской академии образования Виктор Александрович Болотов опубликовал свое письмо в редакцию. «Я заинтересован как руководитель Рособрнадзора в технологичных проверяемых критериях, которые покажут, достиг ли ученик целей преподавания или нет. А если мы будем говорить о ценностях, то давайте поймем, что экзамен ценностей не меряет». Я очень резко ответил Болотову в «Учительской газете». Но, публикуя этот ответ, главный редактор газеты Петр Григорьевич Положевец мне сказал: «А прав все-таки Болотов».

Сейчас я имею возможность уточнить свою позицию. Технологичных проверяемых критериев, которые покажут, достиг ли ученик целей преподавания литературы, быть не может. Технологичными проверяемыми критериями можно проверить, знает ли ученик, что такое эпитет, аллитерация, к какому направлению принадлежит Фонвизин, что такое рифма. Но цели преподавания литературы все-таки в другом. В словах Болотова есть момент истины. Да, само воздействие литературы на духовный мир ученика не может быть измерено на экзаменах. А если бы даже такой способ и существовал, то его применять было бы нельзя: на экзаменах ставят оценки, отметки. А ставить отметки за уровень пробужденности или непробужденности добрых чувств ни в коем случае нельзя. Так что и зона третьего нашего круга в прямой ее направленности тоже не может стать предметом экзамена, хотя и проявляется в нем косвенно.

Но существует и некая ценностная зона, которую можно и нужно измерять и оценивать и на экзамене тоже. Это умение адекватно воспринять художественный текст, способность к сопереживанию и сотворчеству, осмыслению прочитанного. Это то, что мы обозначали вторым кругом нашей схемы, расположенным между первым и третьим. Тут важно хорошо понимать, что, опираясь на знания (наш первый круг), это сотворчество, способность воспринимать художественный текст и открывает путь к усвоению литературы не столько памятью, сколько сердцем и умом, в чем и состоит конечная цель преподавания литературы и что мы обозначили как третий круг нашей схемы.

Но тут есть и еще одно обстоятельство. Школа на уроках литературы очень часто стремилась, да и сейчас стремится к абсолютной однозначности, законченности, исчерпанности, завершенности своих оценок, толкований, мнений. Мы уже говорили о том, что именно на это ориентированы КИМы ЕГЭ по литературе, в которых, во всяком случае в разделе Б, у всех сдающих должны быть абсолютно одинаковые ответы. Тем более что здесь проверяет компьютер.

Не нужно думать, что все это изобретение нашего времени. У меня есть изданные еще до революции 1917 года в помощь гимназистам сборники текстов готовых сочинений и сборники планов сочинений. Можно не сомневаться, что гимназист Николай Гумилев в гимназии, которой руководил Иннокентий Анненский, ими не пользовался. Не пользовались ими и гимназисты Александр и Владимир Ульяновы. Но насколько были распространены в гимназии содранные сочинения, сказать не могу.

Что касается советской школы, то до перехода к рынку такие книги, ныне наводнившие книжный рынок, не издавались. Но канон поддерживался иными способами. Вот у меня есть книга (может быть только у меня в Москве, а тем более в стране, она сохранилась), изданная Московским городским отделом народного образования в 1958 году по итогам 1956/57 учебного года: «Экзамены на аттестат зрелости и награждение медалями». Под одним переплетом две книги. В первой – замечания медальной комиссии по каждой школе в отдельности. Во второй – тексты экзаменационных медальных сочинений с рецензиями и с общими замечаниями по каждой теме.

Вот, скажем, тема сочинения по теме «Идея гуманизма в пьесе М. Горького “На дне”». В «замечаниях по теме» ясно и однозначно сказано, что «мы вправе требовать от выпускника освещения необходимого минимума вопросов». А в этот минимум входит всего-навсего 9 пунктов. Вот лишь четыре из них:

...

Перейти на страницу:

Все книги серии Диалог

Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Почему 22 июня 1941 года обернулось такой страшной катастрофой для нашего народа? Есть две основные версии ответа. Первая: враг вероломно, без объявления войны напал превосходящими силами на нашу мирную страну. Вторая: Гитлер просто опередил Сталина. Александр Осокин выдвинул и изложил в книге «Великая тайна Великой Отечественной» («Время», 2007, 2008) cовершенно новую гипотезу начала войны: Сталин готовил Красную Армию не к удару по Германии и не к обороне страны от гитлеровского нападения, а к переброске через Польшу и Германию к берегу Северного моря. В новой книге Александр Осокин приводит многочисленные новые свидетельства и документы, подтверждающие его сенсационную гипотезу. Где был Сталин в день начала войны? Почему оказался в плену Яков Джугашвили? За чем охотился подводник Александр Маринеско? Ответы на эти вопросы неожиданны и убедительны.

Александр Николаевич Осокин

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

Людмила Штерн , Людмила Яковлевна Штерн

Биографии и Мемуары / Документальное
Взгляд на Россию из Китая
Взгляд на Россию из Китая

В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.

Юрий Михайлович Галенович

Политика / Образование и наука
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса». Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

Андрей Семенович Немзер

Критика / Литературоведение / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука