Читаем Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе? полностью

А. А. Фет «Я пришел к тебе с приветом.» Пять вопросов. В: Укажите термин, которым обозначается одушевление природы, ее «очеловечивание» в художественном произведении: «лес проснулся…». Укажите название созвучия концов стихотворных строк, играющих важную роль в организации стиха (страстью – счастью; снова – готова и т. п.). Каким размером написано стихотворение А. А. Фета.

А. А. Блок «На поле Куликовом» (Точнее было бы сказать – стихотворение из одноименного цикла). Назовите поэтическое течение, в русле которого развивается раннее творчество А. А. Блока. Стихотворение начинает и завершает картина грозного небесного знамения. Каким термином обозначается подобный тип композиции? Укажите название стилистического приема, основанного на соседстве одинаковых гласных звуков, усиливающего выразительность художественной речи и рассчитанного на слуховое восприятие образа («И, словно облаком суровым»)…

Как и прежде, термины есть, а поэзии нет, как нет и самого стихотворения. Правда, есть еще вопросы С. К какой тематической разновидности лирики можно отнести приведенное стихотворение А. А. Фета? Кто из русских поэтов обращается в своей лирике к сходным мотивам и чем их стихотворения созвучны стихотворению А. А. Фета? Что дает основание отнести рассматриваемое стихотворение А. А. Блока к философской лирике? Кто из русских поэтов обращался к теме русской истории и в чем их произведения сопоставимы с приведенным стихотворением? (Не кажется ли вам, что первый и второй вопросы по стихотворению А. А. Блока все-таки противоречат друг другу?)

Нетрудно убедиться, что все эти вопросы направлены не на глубину постижения стихотворения (таких вопросов вообще нет), а на подыскивание подходящей рубрики? Движение мысли (если тут вообще есть движение мысли) не центростремительное, к стихотворению, а центробежное – от стихотворения. Общие категории подавляют усилия на прочтение конкретного стихотворения.

За всем этим – ложные ориентиры, направленность преподавания литературы по порочному пути. Остановимся сейчас лишь еще на одном вопросе. Такого рода экзамены утверждают неверное понимание самой сути литературы, прежде всего поэзии. Оказывается, главное в знании литературы – это знание терминов, а основа ее постижения – это умение называть всякие там художественные особенности, способы, приемы, средства. Но вот перед нами прекрасное стихотворение Пушкина:

Я вас любил; любовь еще, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам Бог любимой быть другим.

И что же с этим стихотворением делать? Эпитетов нет, метафор тоже, ни литоты, ни гротеска, ни риторического вопроса, ни даже парцелляции. А стихи прекрасные!

В этом же направлении работают и КИМы ЕГЭ по русскому языку.

Есть там задание Б 8, при выполнении которого нужно найти четыре «языковых средства». В каких текстах? Выписываю проблемы по сборнику с грифом ФИПИ: проблема наследственности в воспитании, проблема истинного таланта, роль языка в культуре народа, проблема взаимоотношения человека и природы, проблема засорения русского языка иноязычной лексикой. И в этих нехудожественных текстах школьники должные находить художественные средства выразительности. И каждый год миллион выпускников выискивает в этих никакого отношения не имеющих к литературе текстах метафоры, эпитеты, риторический вопрос, литоту, гиперболу и т. п.

Но даже если бы был и литературный текст, как в ЕГЭ по литературе, то ведь суть в том, чтобы понять, что именно за этим эпитетом, в чем смысл вот этой метафоры, а не в бухгалтерском учете всех этих языковых особенностей.

И вот результат всех этих усилий. За три дня до мониторинга сижу на окружном туре литературной олимпиады. Да, пусть не у всех, но у многих вижу всю эту бухгалтерию: «в этом стихотворении много средств художественной изобразительности» (и здесь, и далее приводятся примеры), «У Пушкина в этом стихотворении много эпитетов», «в стихотворении есть неполногласия». А зачем все это? В чем смысл? Это неважно. Главное назвать. И читаю работу, в которой ни единого термина нет (снизят оценку, я ведь уже прочел критерии оценки, о которых мы с вами говорили), но зато какое тонкое понимание художественного смысла.

О бедные дети. Как же был прав Александр Блок:

Перейти на страницу:

Все книги серии Диалог

Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Почему 22 июня 1941 года обернулось такой страшной катастрофой для нашего народа? Есть две основные версии ответа. Первая: враг вероломно, без объявления войны напал превосходящими силами на нашу мирную страну. Вторая: Гитлер просто опередил Сталина. Александр Осокин выдвинул и изложил в книге «Великая тайна Великой Отечественной» («Время», 2007, 2008) cовершенно новую гипотезу начала войны: Сталин готовил Красную Армию не к удару по Германии и не к обороне страны от гитлеровского нападения, а к переброске через Польшу и Германию к берегу Северного моря. В новой книге Александр Осокин приводит многочисленные новые свидетельства и документы, подтверждающие его сенсационную гипотезу. Где был Сталин в день начала войны? Почему оказался в плену Яков Джугашвили? За чем охотился подводник Александр Маринеско? Ответы на эти вопросы неожиданны и убедительны.

Александр Николаевич Осокин

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

Людмила Штерн , Людмила Яковлевна Штерн

Биографии и Мемуары / Документальное
Взгляд на Россию из Китая
Взгляд на Россию из Китая

В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.

Юрий Михайлович Галенович

Политика / Образование и наука
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса». Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

Андрей Семенович Немзер

Критика / Литературоведение / Документальное

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука