Педагогика для всех

Правда и добро не нуждаются в оправдании, но ни один дурной поступок, ни одно преступление за всю историю человечества не были совершены прежде, чем преступник хоть как-нибудь, хоть самым фантастическим, подлым, нелепым способом не оправдал его в своей душе. В самом низком, самом дрянном человеке все-таки есть сердце, легкие, кровь - и все-таки есть у него потребность в правде и добре, которую он должен заглушить в себе прежде, чем совершит преступление. Да иначе и быть не может, иначе люди не могли бы жить вместе и вместе трудиться, и человечества просто не существовало бы. Мы должны будем выяснить точнее, как появляется дух в отдельном человеке, но пока что установим и примем, что дух есть, что он живет и поддерживается человечеством в целом, и притом живет и действует не мистическим, не сверхъестественным каким-то образом, а вполне естественно, как живет, например, язык.

Представим себе племя, не имеющее письменности. А язык у него есть? Конечно. Как он существует? Материально? Но его нельзя ни потрогать, ни увидеть - он нигде не записан. Он живет в людях этого племени, в каждом в отдельности и во всех вместе. Это общий язык, один на всех - и это индивидуальный, личный язык каждого. Самого по себе, вне людей, языка нет, он есть лишь в головах материальных носителей языка - в людях, и поддерживается тем, что люди между собой общаются. Но умрет последний из племени - умрет и язык.

Точно так же и с духом. С точки зрения объективного идеализма дух существует до людей и вне людей; с точки зрения субъективного идеализма дух существует лишь в отдельно взятом человеке - в субъекте; с точки зрения современного вульгарного материализма духа вообще нет; но если стать на точку зрения диалектического, то есть пронизанного диалектикой материализма, то мы должны признать, что дух, выражающий и отражающий коренные потребности человечества в существовании и развитии, живет в каждом человеке в отдельности - и во всех людях вместе, поскольку он один на всех, как язык такого-то племени. Дух живет независимо от меня, объективно, но живет лишь постольку, поскольку существуете вы, я, он, они - каждый из нас. Каждое "я", понимаем мы это или не понимаем, несет в себе не частицу, а весь человеческий дух, как каждый из нас знает весь свой родной язык. Каждый несет в себе и передает следующим поколениям стремление к правде, добру и красоте, нужду в оправдании любого поступка. Как оно искажается, это стремление, какие причудливые формы принимает, как его стараются забить, вытравить, уничтожить, как борьба духовности с бездуховностью принимает в рамках истории жесткие формы классовой борьбы, как само развитие духа строго подчиняется развитию материального производства и отражает его - это все изучает философия, история, социология. Правда, добро, зло исторически конкретны; но, воспитывая детей, мы тем не менее должны передать им - и на практике передаем! - суть человечности, желание познать правду, добро и красоту, эти высшие идеальные человеческие цели и ценности, желание жить по их законам, передать детям жажду правды, жажду добра, жажду красоты - жажду, которая живет в человечестве. Это не мечта, это именно жажда, такая же мучительная, как и физическая жажда воды или воздуха.

До сих пор, говоря о душе, о желаниях и чувствах, рождающихся от потребностей и дарований ребенка, мы находились как бы на том, дальнем конце тоннеля, связывающего ребенка с миром. Лишь только речь заходит о духе, мы переходим на нашу, ближайшую к нам, внешнюю сторону, и теперь речь о встречных движениях мира к ребенку. Мы, родители, - окружающий ребенка мир. Мы первые носители духа.

Первый источник движения изнутри человека к человечеству - потребности и возможности самого человека. Индивидуальное.

Первый источник движения человечества к человеку - потребности и возможности мира, человечества. Социальное.

Если человек развивается нормально, то эти два встречных движения не сталкиваются, не сшибаются, а сливаются в ту пору, когда и сознание-то еще толком не развилось - ведь соединяются не идеи, а желания. Желания, стремления мира становятся естественными стремлениями человека, его природой - точно такой же природой, как и физическая. Нет столкновения социального с индивидуальным, природного с общественным - потому что социальное, общественное, человеческое передается человеку так рано, что становится равным его первоначальной, чисто физической природе.

Дух живет вне человека - в народе, в обществе, в человечестве, в сердцах людей, мужчин и женщин, живет вне нас и помимо нас, живет не со вчерашнего дня, а до нас жил столько веков, сколько существует человечество, изменяясь, как все живое, но не умирая. Он живет потому, что живет в каждом.

Если я хоть в малой степени тянусь к добру и радуюсь, когда удается сделать доброе, то это не я такой хороший родился - это мне передалось общечеловеческое стремление к добру.