Пепел бессмертника

Ее голос от страха зазвучал неуверенно и глухо. Смутно знакомая мелодия, которую она услышала в домике от женщин своего рода, была проста, но дыхание сбивалось, поэтому Соня фальшивила. Петь без слов, без привычки, да еще в такой ситуации оказалось непростым делом. Но она не останавливалась. Пальцы медленно расплетали толстую косу, и с каждой высвобожденной прядью голос становился увереннее, звонче, гибче. Сквозь опущенные ресницы Соня увидела, что ближайшие к ним твари внезапно отшатнулись, и не сдержала улыбки. Переведя дыхание, она снова запела. Только у мелодии теперь появились и слова. Песня, исполняемая когда-то мамой, возникала в памяти так четко, будто Соня слышала ее совсем недавно, а не много-много лет назад. Соня пела, и ей вторили теперь другие голоса. Эфемерные фигуры юных девушек, зрелых женщин и старух появлялись из-за деревьев, просачивались сквозь ряды тварей, смыкали вокруг Сони и ее спутников защитное кольцо. А песня рода, набирая звучание, рассказывала историю про юную красавицу-травницу, которая подарила любимому веточку бессмертника, но злой враг украл талисман и обратил его в пепел. Последний куплет Соня допевала уже зажмурившись, чувствуя на губах горечь не слез, а пепла.

Когда она открыла глаза, их окружали только полупрозрачные женщины ее рода. Смахнув слезы, Соня поблагодарила их улыбкой.

– Это было… мощно, – потрясенно выдохнул Глеб, но она ему не ответила. Ее взгляд искал ту, о которой до сих пор тосковала душа. Женщины расступились, но к Соне вышла не мама, а другая девушка, чьи косы были русыми, а не снежно-белыми, как у остальных. Но глаза тоже оказались яркими и синими.

– Олеся, – догадавшись, прошептала Соня.

Олеся ответила ей ласковой улыбкой и указала на коридор, который образовали для них женщины. Но Соня медлила. Мужчины за ее спиной не нарушали тишину ни вздохом.

– Прости его, – попросила Соня, думая о Ярославе. – Сними с него проклятье, которое сорвалось с твоих губ. Бездушный подчинил тебя своей воле, но твое сердце не желало Путнику зла.

Олеся чуть склонила голову, и Соня, осмелев, продолжила:

– Ты произнесла те слова, значит, ты и сможешь их забрать. Пожалуйста…

Она сложила в мольбе ладони. А что, если Олеся откажет? Что, если все они ошиблись и проклятие действительно вырвалось из сердца, а не потому, что умирающую Олесю обморочил Бездушный и заставил произнести роковые слова?

Но Олеся улыбнулась, коснулась пальцем своих губ и протянула Соне раскрытую ладонь, на которой лежала веточка бессмертника. Затем она сомкнула кулак, а когда разжала пальцы, на траву, медленно кружа, опустился пепел. Олеся махнула рукой, и все случилось наоборот: пепел мягко взлетел, лег ей на ладонь и обратился вновь цветком.

– Спасибо, – поблагодарила Соня. – Спасибо!

Олеся отступила, пропуская их в «коридор». Женщины рода взялись довести их до ручья.

– Соня? – окликнул ее Антон, когда она уже сделала первый шаг. – Я не могу уйти без Кати. Вы теперь в безопасности, а что с ней, я не знаю.

Она задержалась, рассматривая его долгим взглядом. С губ едва не сорвалось то ли возражение, то ли мольба, но Соня просто кивнула.

– Спасибо, – поблагодарил Антон и, развернувшись, побежал к озеру.

– Пойдем, Глеб…

Сопровождаемые женщинами ее рода, они дошли до ручья. И уже там, возле камней, Соня увидела еще одну девушку, так похожую на нее саму.

– Мама, – вырвалось из сердца. – Мама!

Соня протянула к ней руки, и мама взяла ее ладони в свои, полупрозрачные. Соню затопило любовью, нежностью и одновременно печалью такой силы, что она разрыдалась. Мама смотрела на нее с грустной улыбкой, а затем, слегка кивнув, указала на камни.

– Пойдем, Соня. Пора. Нам, похоже, открыли проход, – с этими словами Глеб приобнял ее за плечи и повел к ручью. Валя что-то довольно прогудел и чуть задержался, с любопытством рассматривая призрачную фигуру. Сонина мама ласково коснулась его макушки, и на лице мальчика неожиданно показалась улыбка. Лицо Глеба искривила гримаса, будто он пытался сдержать слезы. Соня догадалась, что он впервые видит, как улыбается сын. Глеб поблагодарил женщину кивком. А Соня оглянулась и горячо прошептала:

– Обещаю быть счастливой. За нас обеих. Пожалуйста, помоги вернуться остальным.

* * *

Ничего не видя перед собой, кроме раскаленных углей в черных глазницах Бездушного, Ярослав вновь и вновь в бессильной ярости бросался на врага, валил на землю и вымещал боль на его тощем обгорелом теле. Но Бездушный каждый раз поднимался, отшвыривал Ярослава и скалил в жуткой усмешке зубы. Чувствуя свою силу и неуязвимость, он играл с Путником, как кошка с мышкой.

Не признавая поражения, Ярослав раз за разом поднимался на ноги и сшибал на землю смертного врага. Так, голыми руками, он боролся с ним впервые: на этот раз у него не было даже ножа.