Пепел и пламя

«У одной из них волосы торчат во все стороны, даже шапочкой не укротить. У другой – довольно высокий для женщины рост и зеленоватые ногти, но на больную она не похожа – энергичная и сильная. Ну а третья – самая способная из них. Они сестры, и она явно главная. Очень решительная и уверенная в себе особа. Они славные женщины, хоть и староваты, чтобы служить на передовой. Может, их взяли из-за большого опыта…»

«…Сегодня они услышали, как я жаловалась другой медсестре на то, что потеряла часы. Был перерыв, мы переодевались. Чистая форма у нас в дефиците, и я очень радуюсь каждой новой партии. Позже эти трое подошли ко мне и вручили часы со словами, что медсестре без них не обойтись. Они получили эти часы в благодарность от пациента, но у них уже были свои.

Я не могла поверить своей удаче! Очень великодушно проявлять подобную щедрость в наше сложное время. Сначала я не хотела брать часы, но сестры надели их на мое запястье, не оставляя мне выбора.

Часы очень красивые. Ремешок у них кожаный, и корпус выглядит так, будто сделан из настоящего золота. Они маленькие и изящные, и кажется, что они всегда были со мной. Сейчас я пишу эти строки и смотрю на них. В наше время тщеславие граничит с богохульством, и все же я не могу сдержать счастья. Я уже представляю, как завещаю их своей будущей дочери, чтобы та передала их своей дочери. Часы красивые, и качество у них отменное. Они наверняка прослужат десятилетия. Как бы то ни было, я буду их очень беречь.

Три сестры – одна молоденькая медсестра прозвала их «органными трубами» – со мной согласились. Они заставили меня пообещать, что эти часы будут переходить в моей семье от матери к дочери, как реликвия. И они правы. Такие часы нельзя продавать. Они должны остаться в семье. Я позабочусь об этом, и…».

Последующие строчки расплылись из-за больших высохших капель, но я прочитала достаточно. Торопливо перевернув страницы в самое начало, я принялась рассматривать почти выцветшую надпись. Пришлось поднести дневник к лампе, чтобы что-то разобрать.

На первой странице аккуратным почерком было выведено: «Дневник Розмари Силии Давенпорт».

Внизу хлопнула дверь – мама с папой вернулись. В ту же секунду я вскочила и опрокинула стул, узнав имя из дневника. Эванджелина взлетела, опустилась на ноутбук и возмущенно посмотрела на меня.

– Быть этого не может, – сказала я вслух. – Никак не может. Откуда, черт возьми, у старушек из французской столовой дневник моей прабабушки?! Я схожу с ума, – простонала я и посмотрела на Эванджелину. – Прости, дорогая, но тебе придется поискать себе другого хозяина. Все это нереально. Видимо, я сошла с ума.

Эванджелина взмахнула крылышками, словно говоря: «Конечно, реально. Посмотри на меня, последнюю представительницу давно исчезнувшего вида. Мне больше трех тысяч лет, а я вполне бодра. Просто твоя реальность не такая, как у большинства других людей. Тебе лучше смириться с тем, что таков твой мир».

Я тяжко вздохнула. Не сомневаюсь: если бы Эванджелина могла говорить, то именно это и сказала бы. Моя реальность не такая, как у большинства других людей. Со мной постоянно случаются непостижимые события, я то и дело натыкаюсь на мифологические головоломки. Даже передохнуть некогда. Теперь происходящее стало еще абсурднее. Прабабушка так подробно описала старушек из столовой, что ошибиться невозможно. Значит, будем исходить из того, что это они подарили ей часы – те самые часы, которые достались мне по наследству. Получается, старушки подарили прабабушке часы, чтобы через много-много лет я нашла в них кольцо. Скорее всего, они – тоже богини, а значит, бессмертны. На ум снова пришли их странные глаза. Я вытащила телефон и вбила в гугле «три богини с одним глазом». В поиске вышла статья о «Грайях» – дочерях позабытого морского божества и морского чудовища. У них один глаз на троих. Они не наделены особой властью и могущественными не считаются. Я недоверчиво покачала головой. Зачем этим богиням понадобилось, чтобы я нашла прабабушкин дневник и спрятанное кольцо?

– Дорогая? – прокричал папа с лестницы. – Мы дома! Спустись на минуточку.

Я собиралась крикнуть в ответ, что у меня нет времени, но потом передумала. Жестом попросила Эванджелину посидеть тихо и попыталась снять с пальца кольцо. Но куда там. Кольцо не сдвинулось ни на миллиметр, а, напротив, казалось, еще сильнее впилось в кожу. Теперь я чувствовала боль, когда тянула кольцо с пальца. Оно льнуло ко мне, как будто от этого зависела судьба мира.

Папа позвал снова, и я оставила попытки избавиться от кольца. Вместо этого схватила дневник и сбежала вниз по лестнице.

Мама с папой сидели за столом на кухне, между ними стояла тарелка со свежим сливочным пирогом.

– Привет, моя дорогая, – сказала мама. – Посиди с нами, съешь кусочек.

Я не хотела тратить время на споры, поэтому достала из шкафчика тарелку и села между родителями. Мама пододвинула мне десертную вилочку, а папа тем временем отрезал кусочек пирога.

– Что это у тебя? – поинтересовался папа.