Пепел и сталь

Но разумеется, она не могла уехать. Она должна была присутствовать на обеде у леди Флавин, не говоря уже о бале в Доме Гастинг, который обещал стать главным событием месяца. И если Валетт на нем не появится, ей понадобится потом несколько недель, чтобы загладить эту оплошность. Кроме того, был еще Эленд. Если она исчезнет опять, он может забыть о ней.

«Он уже забыл, — сказала себе Вин. — Он почти не говорил с тобой на трех последних приемах. Опомнись, Вин! Это просто еще одна игра. Ты завоевываешь определенную репутацию, чтобы собирать сведения, а не для того, чтобы флиртовать и развлекаться».

Она кивнула, приняв решение. Рядом с ней несколько мужчин укладывали груз на телегу. Вин остановилась возле ящиков, наблюдая за действиями скаа. Если верить Доксону, армия почти готова.

«Мы движемся вперед, — подумала Вин. — Наверное, слухи уже расползаются».

Это было хорошо… если, конечно, слухи не начнут расползаться слишком быстро.

Вин несколько мгновений наблюдала за рабочими, ощущая нечто… странное. Рабочие выглядели слишком рассеянными. Потом Вин поняла, что именно их отвлекает. Они то и дело поглядывали в сторону Кельсера и перешептывались. Вин подошла чуть ближе, скрываясь за тюками, и воспламенила олово.

— …точно он, — едва слышно говорил один из рабочих. — Я видел шрамы.

— Он такой высокий, — сказал другой скаа.

— Конечно высокий. А ты чего ожидал?

— Он выступал на том собрании, на котором я решил прийти сюда, — прошептал кто-то еще. — Выживший в Хатсине…

В тоне рабочего слышалось благоговение.

Мужчины направились к горе мешков. Вин вскинула голову и осторожно пошла между рабочими, прислушиваясь. Не все говорили о Кельсере, но очень многие. И еще Вин услышала несколько упоминаний об одиннадцатом металле.

«Вот оно что, — подумала Вин. — Слухи и впрямь расползаются, но не о бунте, а о Кельсере…»

Люди говорили о нем тихо и уважительно. Почему-то Вин стало неловко. Сама она вряд ли вынесла бы подобные разговоры о себе, а вот Кельсер все воспринимал как должное. Его неудержимое обаяние, по всей видимости, лишь подпитывало все эти слухи.

«Интересно, сумеет ли он все забыть, когда план подойдет к завершению?..»

Другие члены команды явно не стремились к лидерству, но Кельсеру, похоже, это нравилось. Неужели он действительно позволит главарям мятежников править? Неужели человек вообще способен отказаться от подобной власти?

Вин нахмурилась. Кельсер — хороший человек и, наверное, мог бы стать хорошим правителем. Однако, если он захочет сделаться правителем, это будет предательством, бессовестным отказом от обещаний, которые он дал Йедену. Вин не хотелось, чтобы Кельсер так поступил.

— Валетт! — вдруг позвал он.

Вин слегка вздрогнула, чувствуя себя виноватой. Кельсер показал на карету, въехавшую во двор особняка. Прибыл Марш. Вин вернулась к Кельсеру и Рену: она подошла как раз в тот момент, когда карета остановилась, и они с Маршем одновременно оказались возле Кельсера.

Кельсер улыбнулся, кивком указывая на Вин.

— Нам нужно время на сборы, — сказал он Маршу. — Если у тебя нет других планов, может, покажешь малышке что-нибудь новенькое?

Марш повернулся к ней. Он был стройный, как и Кельсер, и волосы у него тоже были светлые, но в целом он не казался таким красавцем. Возможно, всему причиной его неулыбчивость.

Он махнул рукой в сторону балкона:

— Подожди меня там.

Вин открыла рот, чтобы ответить, но что-то в выражении лица Марша заставило ее промолчать. Марш напомнил ей о тех днях, когда она не имела права говорить при старших. Она резко развернулась и пошла к особняку.

Чтобы добраться до балкона, много времени не понадобилось. Вин придвинула кресло к беленым деревянным перилам и уселась. Конечно, на балконе царила абсолютная чистота, нигде не было ни пятнышка сажи. Внизу Марш все еще разговаривал с Кельсером и Рену. Вдали Вин видела голые холмы и бесплодные пустоши за городом, освещенные красным солнцем.

«Я всего несколько месяцев изображаю знатную леди, и неухоженность уже кажется мне равнозначной чему-то низкому…»

Путешествуя с Рином, она не делала различий между пустошами и возделанными полями.

«А Кельсер говорил, что вся земля раньше была более плодородной, чем сегодня сады вельмож…»

Он, наверное, хотел, чтобы все стало как прежде? Хранители помнили древние языки и религии, но они ведь не могли возродить семена давным-давно исчезнувших растений. Не могли остановить пеплопады, не могли прогнать туман. Неужели мир действительно настолько изменится, когда рухнет Последняя империя?

А кроме того, разве у Вседержителя нет права на трон? Он ведь победил Бездну… по крайней мере, он так утверждает. Он спас мир, который теперь — пусть и в извращенном смысле — принадлежит ему. Вправе ли они пытаться отобрать у Вседержителя то, чем он владеет?

Вин часто думала о таких вещах, хотя ни с кем не делилась своими мыслями. Все, похоже, полностью доверились Кельсеру, а кое-кто даже разделял его взгляды. Но Вин продолжала сомневаться. Она давно научилась от брата скептицизму.