Пепел над океаном

Я решаю не напоминать, что я даже не успела ничего сделать. Вместо этого я сжимаю свободную руку в кулак и, кашлянув, произношу:

– К сожалению, все официанты заняты, поэтому вам придется либо сделать заказ сейчас, либо подождать, когда кто-нибудь освободится.

– …и представляешь, Ник не хотел выпускать меня из кровати! Мы потратили целую коробку резинок! Это было просто нечто! – вдруг начинает громко восторгаться Лорен.

Внутри меня что-то ёкает. Она говорит о Нике? Доминике Крамберге? Нет! Нет! Нет! Лорен специально это говорит, чтобы задеть меня. Ей откуда-то стало известно, что мы сблизились с Ником.

Сначала меня накрывают негодование и обида, а потом и всепоглощающая злость. Ударив папкой меню по столу, я привлекаю внимание девушек. Посмотрев в глаза Лорен, я цежу сквозь зубы:

– Вы будете делать заказ? Помимо вас, у меня еще целый зал посетителей.

Положив локти на стол, Лорен подается вперед и, ухмыльнувшись, произносит:

– Мы дождемся другого официанта, а ты пока можешь встать на четвереньки и вытереть вон то пятнышко на полу, – произносит она, показывая пальцем куда-то мне за спину, после чего добавляет еще тише и злобнее: – Это ведь твоя работа.

Я отворачиваюсь, стараясь взять себя в руки. Не будь я на работе, то давно бы вытерла это пятно ее волосами. Мне приходится собрать все свое самообладание.

Нужно развернуться и уйти, но я не могу оставить последнее слово за ней, поэтому шепчу ей на ухо:

– По крайней мере, я не даю каждому встречному.

И направляюсь к столику, который требует уборки.

Пожалуй, это самый тяжелый рабочий день за всю историю «Сахары». Все оставшееся время я думаю о том, что делать. Как бы сильно я ни хотела избегать Ника, чтобы осуществить мой план, необходимо встретиться с ним лицом к лицу.

Если он правда переспал с Лорен, то пожалеет об этом. Я предпочитаю, чтобы к договорам относились с уважением. Если же ничего не было, я поцелую то место, которое собираюсь ударить, – щеку.

Выйдя из кафе через черный выход, я чуть не прыскаю от смеха. Какая ирония, Ник сам пришел ко мне!

– Ты с ней спал? – тут же выпаливаю я, подходя к баку с мусором, рядом с которым он курит, подперев спиной стену.

– Да, – отвечает он, сразу поняв, о ком речь.

Покачав головой, я смотрю на мокрую и блестящую из-за света фонаря землю.

– И я пришел извиниться.

В этот раз я даже не пытаюсь сдержать едкий смешок:

– Ты серьезно? Ник, ты нарушил наше правило.

– Я забыл про него! – вскрикивает он так громко, что его голос эхом отскакивает от стен, разносясь по всему переулку.

– Почему я себе такого не позволила, Доминик?! – точно так же ору я, а Ник морщится, слыша свое полное имя.

– Потому что ты слишком хорошая, – тихо говорит он.

Я ухмыляюсь и отворачиваюсь. Я чуть не захлебываюсь воздухом, когда Ник оказывается рядом и, грубо схватив меня за подбородок, поворачивает к себе.

Смотря в омут его карих глаз, которые в темноте кажутся чернее ночи, я вижу в них искры ярости, а еще страх. Чего же он боится?

– Как ты узнала о Лорен? – спокойно спрашивает он, обдавая меня горячим, пахнущим сигаретами дыханием.

– Она сама сказала.

Я пытаюсь сдержать нахлынувшие слезы. Не думала, что мне станет так больно оттого, что он пойдет налево. Ведь мы никто друг другу, только люди, сдерживающие обоюдное желание.

Его ладонь ложится на мою щеку, а большой палец не спеша поглаживает подбородок.

– Прости меня, ладно? Я обещаю, что этого больше не повторится. Пожалуйста, давай заключим договор по новой, молю тебя, Амали. Я… я пока не готов остаться без тебя.

Ответ висит на языке, и я всеми силами пытаюсь произнести его, то открывая, то захлопывая рот.

– Простишь? – надежда, смешанная с дрожью волнения, звучит в его голосе.

Глубоко вздохнув, я киваю:

– У тебя есть три шанса, Ник. Но я надеюсь, ты не будешь использовать их все.

Ник

Меня накрывает волна облегчения. Желание ударить Лорен головой о стену начинает отступать. Амелия в моих руках, и большего не надо. Она простила меня, и я вновь обрел возможность дышать.

Когда я выпроваживал Лорен за дверь, велел, чтобы она держала рот на замке и забыла о случившемся. Только после этого я сел на кровать и обхватил голову руками. До меня дошла вся суть того, что я натворил. На месте Амелии я бы ни за что себя не простил. Я подлец, ублюдок, кретин.

Мне поистине стыдно за то, что я сделал. Мое извинение было искренним, оно исходило от самого сердца. Прижав к себе Амелию, я зарываюсь в ее влажные и кучерявые от мелкого дождя волосы и ощущаю прилив крови. Ее запах всегда сводит меня с ума.

Почувствовав, как она неуверенно кладет руки мне на шею, я отстраняюсь, заглядывая в ее глаза. Неужели я действительно собираюсь уйти от этой девушки? Если это так, то почему я позволяю себе привыкать к ней? Почему я робею в ее присутствии?

– Поехали, отвезу тебя в общежитие, – сипло произношу я и веду в сторону парковки.