Пепел Вавилона

Он выждал. На тактической схеме стало просторнее, чем было. О том, что происходит в Солнечной системе, все они знали столько, сколько просачивалось сквозь кольцо. Атакующий корабль вместо ответа спикировал на них.

— Не додумали они там, босс, — сказал Алекс.

— Дадим им шанс, — ответил Холден.

— А если не воспользуются?

— Нет — значит, нет.

Кольцо уменьшалось — они теперь падали от него, глядя, как на колодезный круг из–под воды. Перехватчик на полной тяге разгонялся к кольцу. Он прошел врата, когда вторая волна суденышек с «Джамбаттисты» приблизилась к Медине и чужой станции, выпустил полдюжины торпед и полыхнул — снаряд рельсовой с «Роси» вызвал отказ магнитной ловушки. Холден молча смотрел, как расходится и блекнет газовое облако, только что бывшее полным людей кораблем.

Он попытался вызвать в себе победное торжество, но вместо него возникло ощущение абсурда. Медленная зона, врата, и даже просто человеческие корабли занесли их так далеко. Все здесь — чудо. Вселенная полна красот и великой тайны, а они только на одно и способны, что гоняться друг за другом, спорить, кто первым обнажит ствол.

Все в медленной зоне — «Джамбаттиста», туча атакующих суденышек, Медина, «Росинант» — словно застыли на миг. Потом оцепенение нарушил вызов от Бобби — Холден принял запрос.

— У нас здесь полный порядок, — все еще тяжело дыша, доложила Бобби. — Противник сдался.

— Взяли живыми?

— Некоторых, — подал голос Амос.

— Дрались они отчаянно, даже когда стало безнадежно, — объяснила Бобби. — Мы тоже кое–кого потеряли.

— Жаль, — сказал Холден и не без удивления отметил, сколько правды в этом слове. Хотя оно не слишком уместно в такой ситуации. — Жаль, что не было другого выхода.

— Да, сэр, — согласилась Бобби. — Я присмотрю за погрузкой пленных в транспорт. Но вам следует кое–что учесть.

— Да?

— Здесь был не Свободный флот. Рельсовые пушки обороняли марсиане.

У Холдена упало сердце.

— Заговорщики? Люди Дуарте?

— Они молчат, но я полагаю, что так. Возможно, это важно.

— Присмотри, чтобы с ними хорошо обращались, — попросил Холден.

— Этим и занимаюсь, — ответила Бобби и прервала связь.

Холден перевел монитор на наружные камеры и поймал в поле зрения «Джамбаттисту», станцию чужаков и — уже так далеко, что даже сквозь оптику «Роси» выглядела крошкой металла, — станцию Медина. Прикрыв рот ладонью, он подключил идентификацию всех уцелевших скифов и самодельных лодчонок, посмотрел, как экран покрывается бледно–зелеными надписями, снова их отключил и уставился в черноту. Под веки словно песку насыпали. Тревожное напряжение, нараставшее в броске к кольцу, отвалилось. Перешло во что–то другое.

— Ты в порядке? — спросила Наоми.

— Я подумал про Фреда, — ответил он. — Вот чем он занимался? Возглавлял войска. Захватывал станции. Вот как он прожил жизнь.

— Он это дело бросил, — напомнила Наоми. — От этого ушел, чтобы заставить людей разговаривать, а не стрелять.

— Ну вот и посмотрим, что из этого выйдет.

Холден установил камеру, осмотрел себя на экране, пригладил пальцами волосы и решил, что так чуточку лучше. Все равно вымотанный, усталый, но лучше. Он установил систему на широкое вещание.

— Станция Медина. Говорит Джеймс Холден с «Росинанта». Мы пришли перенять управление станцией, медленной зоной и вратами у Свободного флота. Если вы очень попросите, можем пострелять по вашим ОТО и торпедным установкам, пока они не откажут, и посадить все эти шлюпки. На них полно вооруженного народу. У вас, полагаю, тоже. Мы можем еще вволю поубивать друг друга, но, право, я бы предпочел больше никого не убивать. Сдайтесь, сложите оружие, и я гарантирую гуманное обращение представителям Свободного флота и всем остальным пленным.

Он подумал, что бы еще добавить. Хоть что–нибудь. Возвышенную речь о том, что все они, как–никак, принадлежат к одному виду и в силах сбросить с плеч груз истории. Взяться вместе, создать что–то новое, тут ведь главное — взяться. Но все приходившие на ум слова звучали фальшиво и неубедительно для него самого, так что Холден просто включил передачу и стал ждать, что будет.

Наоми выскользнула из амортизатора, сплыла вниз по лифту. Через несколько минут она вернулась с грушей чая, забралась обратно в кресло. Подождала. Холден понимал, что если молчание затянется, ему придется атаковать. Его суденышки предназначались лишь для прыжков с корабля на корабль. Скоро у них кончится воздух и горючее. Но, может, еще несколько минут…

Ответ пришел. Открыто, без шифра, как и его требование сдачи. Женщина в мундире Свободного флота плавала в ужасно знакомом помещении. Религиозные картины у нее за спиной походили на символы из навязчивого сна о насилии, крови и потерях.

Только на этот раз, может, выйдет иначе?