Пепел Вавилона

— Потому что мне пришлось прикончить рельсовые, — объяснила Бобби. — Захватив их, мы могли бы держать оборону. Но мы их не захватили, а испортили. Будь у нас дюжина кораблей вроде «Роси» или парочка чего–нибудь класса «Доннаджер», могли бы удержаться. Но для этого надо их сюда привести, а Инарос, надо полагать, сейчас не пожалеет последней гранаты и пули, лишь бы попасть в задницу любому идущему к нам кораблю. И хорошо, если его патрон с Лаконии еще не послал им же украденные марсианские корабли, чтобы нас ликвидировать.

Узел, чуточку распустившийся после высадки на Медину, снова стянулся у Холдена под ложечкой.

— О, — протянул он, — вот как. Ну а план на этот случай у нас есть?

— Драться как черти и надеяться, что плохие парни, убивая нас, потеряют время и не успеют закрепиться до прибытия тех, кого пришлют нам на смену Авасарала с Ричардс.

— А-а.

— Мы были покойниками с той минуты, как я подорвала тот реактор. Что не лишает нас достоинства. Да и холм здесь хорош.

— Что–что?

Бобби взглянула на него, удивляясь, что Холден не узнал идиомы.

— Хороший холм, чтобы на нем умереть.

Глава 47

Филип

— Как это было? — с деланой небрежностью спросил Филип.

Ее звали Мартой. Широкое лицо вдоль подбородка было забрызгано родинками. Волосы светлее кожи. Она одна из собравшихся в клубе вроде бы готова была терпеть новичка. Когда затеяли караоке, протянула ему микрофон — он, впрочем, не взял. Когда зал наполнился, пустила его за свой столик, с краю. Не то чтобы с ней, но и не совсем отдельно. Она выросла на Каллисто, здесь и родилась. Работала на каком–то складе, выписывала квитанции. Была примерно годом старше него. Когда это случилось, ей исполнилось шестнадцать.

Она прищурилась, склонила голову к плечу.

— Налет? Тебе зачем?

— Интересно, — пожал плечами Филип. В зале притушили свет, она могла и не заметить, как он покраснел. — Сколько я здесь, столько об этом и слышу.

Марта покачала головой, отвела взгляд. Кто–то, проталкиваясь к стойке, навалился на Филипа сзади. Тот собирался извиниться — подыскивал слова, — когда Марта заговорила:

— Был айне день, да. Проснулась утром, как всегда. Собралась в школу. Мама приготовила на завтрак хаш и кофе. Просто айне день как отра[19]. Болтала с кем–то в зале, и тут тряхнуло. Всего раз. Не сильно, но все почувствовали. Стали спрашивать друг друга — все почувствовали. Потом вошел учитель, весь в рапитамине, велел идти в укрытия. Что–то стряслось на марсианских верфях. Думали, реактор рванул. И то было плохо. Только мы вошли, оно опять, и хуже. Много хуже.

— Но били только по марсианской верфи, — сказал Филип.

Марта пожала плечами.

— Камешек–то один. Нельзя пнуть одну половинку мяча. В общем, включилась тревога, все плачут. А когда нас выпустили, ее уже не было. Марсианская верфь деленда, и половина наших с ней. Было просто… но се[20]. Раньше одно, после другое.

— Но с тобой ничего не случилось, — заметил Филип.

Марта чуть заметно качнула головой.

— Мама погибла. Ее убежище треснуло.

Филипу ее слова пришлись прямо под дых.

— Извини.

— Говорили, это было быстро. Она даже не поняла.

— Да, — сказал Филип. Его ручной терминал звонил четвертый раз за час.

— Ты точно не хочешь ответить? — спросила Марта. — Твоя девочка крепко тебя добивается.

— Нет. Не надо, — ответил он. И еще: — У меня тоже нет матери.

— А с твоей что?

— Ушла от отца, когда я был совсем маленьким. Папа рассказывал, он меня спрятал, потому что она сошла с ума. Я не знаю. Я ее впервые увидел несколько месяцев назад, но теперь ее снова нет.

— По–твоему, она похожа на сумасшедшую?

— Да, — сказал Филип. И: — Нет. Похоже, она сама решила уйти.

— Сурово.

— Она мне сказала: у каждого в жизни есть одно право — право уйти.

Марта недоверчиво хмыкнула.

— Сучье дело — сказать такое сыну.

Вход в клуб был устроен как шлюз — с наружной и внутренней дверью по концам короткого коридора, чтобы входящие не впускали яркого света снаружи. Яркая полоска и несколько силуэтов означали, что обе двери открылись разом. Филип подумал, не рассказать ли девчонке побольше. «Я думал, что видел, как она покончила с собой, только она, оказывается, не умерла. Просто опять ушла». Это было бы правдой, хоть и мало походило на правду. О таком можно говорить только с теми, кто там был. Ручной терминал снова звякнул.

Кто–то резко толкнул его. Табурет накренился, Филипу пришлось ухватиться за стол, чтобы не упасть. Марта вскочила с криком:

— Берман, кве са?

Филип медленно обернулся. Толкнул его ровесник, может, годом или двумя старше. В темно–зеленом спортивном костюме с логотипом погрузочной компании на рукаве. Подбородок вздернут, грудь колесом, плечи расправлены. Все в нем предупреждало о готовности к драке, однако Филипа он не ударил.

— Кве наммен?