Пепел Вавилона

Перелет с Земли выдался коротким и трудным и, казалось, затянулся на целую вечность. Дистанционные датчики не выявили активной угрозы между портами Луны и Пояса, но в воздухе всю дорогу дымом висела мысль: не падают ли на Землю незамеченные камни? Или на Марс. Не опережает ли их Марко Инарос — как опережал всегда? Даже Фред Джонсон выглядел озабоченным, вышагивал по коридорам, сцепив руки за спиной. Близилась битва за Цереру. Первый открытый бой в этой войне, начавшейся с засад. Единому флоту предстояло узнать, что может натворить шайка астеров на краденых марсианских кораблях, и были причины полагать, что натворить они могут многое.

Когда выхлоп из дюз осветил Цереру, у Алекса комок подкатил к горлу. Бой на дальней дистанции. Пуск торпед на границе дальности, по непредсказуемым векторам с надеждой быстро подобраться вплотную, увернувшись от залпа ОТО. Он гадал, не умудрился ли Марс разработать торпеды–невидимки, и если да, добрались ли до них изменники, снабжавшие Свободный флот. Он часами просиживал в пилотском кресле, перебирая все выплюнутые приемными датчиками «Роси» аномалии, даже те, что не выглядели опасными. А когда засыпал, продолжал ту же работу во сне.

Когда поступила информация, что Свободный флот разбегается на полной тяге, семечками рассыпается по космосу, он — вместе со всеми пилотами единого флота — искал в этом стратегический смысл. Отследить маневры и тягу, понять, где они сойдутся, что на уме у врага. И ни разу он не поймал никакой угрозы. Уверенность, что замысел есть, а у него просто не хватает ума его распознать, скапливалась в основании черепа, пока глаза не полезли из орбит. Утешало одно: военные Земли и Марса, жившие и дышавшие тактикой боя, пребывали в таком же недоумении. Когда расставленный Свободным флотом капкан защелкнется, они так все и умрут, удивляясь.

Только капкан так и не защелкнулся.

Когда пристыковались первые корабли: два военных транспорта с Земли и один с Марса, — Алекс затаил дыхание. Церера — портовый город Пояса — выглядела беззащитной и заманчивой, как сыр в мышеловке. Диспетчерская дала разрешение на посадку. Единый флот занял причалы, солдаты хлынули в порт, момент для контратаки настал и миновал. Стекались сообщения — многие прямо к Фреду Джонсону. Свободный флот ушел. Никакого вооруженного сопротивления. Ни одного солдата, всего несколько мин–ловушек, пустые склады и резервуары, служба безопасности ободрана до минимума и спешит сдаться любому, кто согласится взять вожжи.

Битвы за Цереру не случилось. Вместо боя единый флот с местными инженерными службами латал системы жизнеобеспечения и восстановительные установки, спасая станцию от гибели. Фред Джонсон все время до посадки «Росинанта» провел, гоняя по направленному лучу переговоры с оставшейся на Луне Авасаралой и с каждым готовым ответить с Марса, где вотум недоверия Смиту разросся до полномасштабного конституционного кризиса. Едва причалили, Фред со свитой безопасников затерялся в вихре совещаний с местными группами АВП и исхудавшим, ошарашенным административным аппаратом.

Остальная команда отправилась в бар.

Поначалу странно было — и до сих пор странно, если задуматься, — как население Цереры встречало новых захватчиков. Все, кто попался Алексу на глаза, отдавали смесью растерянности, облегчения, гнева и какой–то неопределенной печали, облаком пара расползавшейся по коридорам. Церера была крупным портом, годами не зависела от внутренних планет, а теперь те ее отвоевали. Или, может быть, спасли. Никто как будто не понимал: видеть в едином флоте карающий молот Земли или окончательное доказательство, что АВП Фреда Джонсона — легитимная политическая сила. Или произошло что–то еще более значительное и удивительное?

Жители Цереры робко улыбались, унося в глазах осколки ярости и чувства потери. Даже здесь, в «Голубой лягушке», где команду встретили с распростертыми объятиями и угощали лучшим из того, что осталось, флотские и местные не смешивались, сомневаясь друг в друге. Апартеид исторического выбора. Алекс поймал себя на мысли, что у стойки собрались астеры, а за столиками внутряки, только и это было не так. Ип, Мфаф и все люди Фреда принадлежали к АВП. Даже разделение между людьми было новым, и никто еще не разобрался в новых негласных правилах.

Выйдя из мужского туалета, Алекс уперся в стену звука. За несколько минут его отлучки кто–то затеял караоке и теперь выкрикивал непристойный вариант «Но волвере» Ноко Дада, пропуская мелодические вставки. Задержавшись у края стойки, Алекс окинул взглядом столики, высматривая уголок, где бы можно было перекинуться словцом наедине с Сандрой Ип.

Холден сидел один, ссутулившись над белой кружкой и угрюмо оскалившись. Алекс встревожился. За его столиком болтали, перебивая друг друга, Бобби с Ип, а Мфаф смеялся, слушая их. Ип обернулась к нему, ухмыльнулась, похлопала по стулу рядом с собой. Алекс поднял палец — одну минутку — и свернул к Холдену.

— Эй, партнер, — окликнул он. — Ты как, не рассыпался?