Пепелище славы

И все же, отсутствие лука и топора заставляло его ощущать себя куда более раздетым, чем потеря безрукавки. Особенно жалко было лук: не одну долгую северную ночь провел он, кропотливо склеивая и высушивая слои дерева и рога, аккуратно мотая жилы, любовно полируя костяные накладки.

Воспоминания о луке не замедлили перетечь в мысли о Нириэль. Шенгар украдкой оглянулся на эльфийку. Она как раз обматывала раненую грудь Ривендора какой-то тонкой белой материей. В валявшихся рядом лохмотьях охотник опознал оборки из мягкой блестящей ткани, ранее соблазнительно поглядывающие из-под ворота ее куртки. (Опознал главным образом потому, что оборок больше не было. Как и нижней рубахи прекрасной лучницы).

«Мне тоже нужна перевязка!» — чуть было не вскричал молодой орк, но ощущение себя главарем этой необычной компании накладывало свои ограничения на непосредственность поведения. Братец Орог мог катиться к Светлому Творцу в задницу с заумными словечками типа «политика» и «риторика». Шенгару не требовалось толстых томов, чтобы понять премудрости управления другими. Каким образом? Примерно тем же, которым чувствовал, где заяц закладывал обманную петлю, и где его настоящий след.

С глубоким вздохом Шенгар вернулся от созерцания эльфийской красавицы к гораздо менее приятному виду мертвеца и его вещей. Из интересующих охотника предметов остался один: меч. Он специально приберег напоследок оружие, с которым ни разу не приходилось иметь дела.

Для начала он прикинул ощущения в руке, поворачивая ее с мечом в разные стороны.

Да, воспринимать эту штуку просто длинным ножом явно не получится. О движениях кистью можно смело забыть: так недолго и руку своротить, хоть и рассчитана игрушка на длинноухих хиляков. Скорее — топор, только обоюдоострый, и распределение веса непривычно отличается.

Шенгар успел сделать несколько пробных замахов, когда его увлекательные исследования были прерваны появлением Нириэль.

— Его нужно похоронить вместе с мечом. По обычаям предков, — чужим ровным голосом проговорила эльфийка.

— Вообще-то, его стоит скорее пристроить в подходящую пропасть, чтобы ваши ушастые друзья и дальше оставались в полной неизвестности.

— Ты полагаешь, — спросил Ривендор, — они не поймут по следам, что произошло?

— Ха! — презрительно фыркнул Шенгар. — Видел я этих следопытов. Они и подстреленного медведя не найдут, даже если к его следам будет прилагаться вот такенная книга с вот такущими буквами.

Книга толщиной выше роста и буквы в полный размах орочьих рук должны были уверить слушателей в полной несостоятельности возможных преследователей. Презрение, с которым Шенгар произнес эти два слова, ясно намекало на то, что он вообще думает о личностях, нуждающихся в подобных предметах.

— К тому же, — продолжил орк спокойнее. — Что они там увидят? Кровь и помятую траву? Так они даже не смогут определить по запаху, чья это кровь. Земля там каменистая, вряд ли даже следы лошадей остались. Ну и, конечно, они найдут открытую решетку, и исчезновение вас троих до кучи. Теперь подумайте сами, сколько различных историй могли привести к такому исходу? Штук пять я вам сразу сейчас расскажу, и еще десяток, когда подумаю.

Некоторое время эльфы угрюмо молчали, переваривая полученную информацию.

— Ты не понимаешь, — печально сказала Нириэль. — Белондар — он…

— Погоди! — перебил ее Ривендор. — А ведь урук-хай прав. Если они найдут тело или могилу… И лишним оружием в нашем положении пренебрегать не стоит!

Нириэль обратила на него полные ужаса глаза.

— Ты что?! — вскричала она. — Как можно кидать принца в пропасть?!

— Самое страшное уже сделано, — грустно проговорил Ривендор. — Если бы я мог исправить то, что натворил, я бы не пожалел собственной жизни… Но я не могу.

— Но разве бросить тело в пропасть, как какого-нибудь ор… — Нириэль осеклась и бросила короткий взгляд на Шенгара. — …Какого-нибудь недостойного врага — не означает еще больше усугубить тяжесть нашей вины?

— Во-первых, — отрезал эльф, — давай договоримся раз и навсегда. Не нашей вины, а моей. Если бы я вел себя чуть осмотрительнее…

— …Прискакал бы недостойный враг и все уладил. Без всякого участия добреньких светленьких эльфов, — насмешливо перебил Шенгар. — Хватит. Если вам так неймется без виноватого, то этот сушеный урод, по-моему, в самый раз. И получил соответственно заслугам.

— К сожалению, — вздохнул Ривендор, — он не просто сушеный урод. Может, Белондар и не был самым достойным представителем нашего народа. Но он был принцем. Племянником короля, сыном его младшего брата. И, поскольку родных детей короля уже нет в живых…

Однажды Орог рассказывал о странных обычаях эльфов, которыми управляет не самый сильный и мудрый, а старший потомок прошлого правителя.

— Когда-нибудь сушеный урод должен был сам стать королем, — догадался охотник.

Эльф тихо кивнул.

— Теперь ты понимаешь, какое страшное преступление я совершил, — сказал он.