Передышка не бывает долгой

– Чего? – спросил Мрак.

– Не из нынешнего, – пояснил Азазель, – люда. Как-то уцелели в потоп?

Мрак отмахнулся.

– Не знаю никакого потопа. Да и ты на тутошнего не больно смахиваешь. – Азазель ел быстро, но без торопливости, Мрак ощутил уважение, видно же, что оголодал, но держит себя в руках, настоящий мужчина старается не ронять себя в глазах посторонних.

– Когда-то нас было много, – сказал он, – потом оказалось, что это мы нездешние. Потому нас начали… изымать. Кентавры хоть где-нить остались?

Мрак сказал с досадой:

– Мне твои речи непонятны. Кентавры… это которые полукони, то бишь, полканы? Давно не видел. Вымерли или древолюди их передушили. Но мы же вот они?

Азазель произнес медленно и со странной ноткой:

– Лапифы перебили? Гм… Интересно, Он даже помог тебе освободить меня. Странно. А кентавров жаль, мне нравились.

Мрак буркнул:

– Полканов нет, а мы еще поживем.

– Поживем, – повторил Азазель. – Понять бы, зачем нас оставили.

Мрак сказал с досадой:

– У меня от твоих загадок уже череп трещит, словно по нему этой скалой со всей дури!.. Ты ешь, ешь. Две тысячи лет, говоришь, не жрамши?..

Азазель усмехнулся, взял ломоть жареного мяса и жевал с прежним задумчивым видом, ничуть не похожий на человека, что не жрамши тыщи лет.

Мрак уточнил рассудительно:

– Значит, лежа там под камнем, как жаба под колесом, научился оставлять тело придавленным, а выползал муравьем?

Азазель покачал головой.

– Я бесплотным и был изначально, но, чтобы доказать Творцу, что Он ошибается, а вот мы, молодые и сильные, правы, облачились плотью и спустились к людям, чтобы показать, как надо.

Голос дрогнул, на лице проступила печаль, а Мрак досказал почти с сочувствием:

– …и натворили дел. Жаль, я думал, тоже так смогу, если что.

Азазель развел руками.

– Увы, ты связан с плотью крепче меня. Я тоже не могу в прежний облик, а он был, поверь, вовсе не муравьиный, но все же что-то удается, как заметила твоя ясноглазая умница.

Кузя застенчиво опустила веки с длинными густыми ресницами.

– Она у нас просто чудо, – гордо сказал Мрак. – Я с нею все больше человечнею. А ты что дальше?

Азазель ответил с тоской:

– Не знаю. Осмотрюсь. Все не так, как задумывалось… Теперь одни на небе, другие в аду, а я один на земле. Зачем?.. У Него всегда есть цель, только нам неведомая.

Он быстро кромсал ножом большой ломоть жареного мяса, забрасывал в рот, как в бездонную пропасть, а с последним отряхнул ладони и быстро поднялся, уже собранный, полностью восстановивший власть над телом.

Мрак и Кузя смотрели с ожиданием, он сказал коротко:

– Спасибо за угощение. У вас обоих непростая судьба. Помни, явлюсь сразу. Если не буду занят, конечно.

Он вскинул голову, глядя в небо, Мрак сказал быстро:

– А как ты… с такими крылами…

– Летаю? – договорил Азазель. – Это так, знак отличия. Полетать на таких не получится. Да и медленно. У серафимов вообще по шесть, вот уж уроды…

За его спиной красиво и мощно развернулись, как паруса, те же чудовищные крылья. Чуть присел, ударил ими по воздуху и оттолкнулся от земли, но чтобы вот так метнуться в небо, словно стрела из туго натянутого лука, мощи крыльев было бы недостаточно.

Через мгновение небо стало снова чистым и без единого облачка. Кузя, поглядывая на Мрака над краем чаши, старательно вылизывала остатки мороженого, на мордочке счастливое и мечтательное выражение.

Мрак вздохнул, тоже воздел себя на ноги.

– Пора. Могли уже прознаться, что тебя во дворце нет, вот крику будет!

Кузя требовательно протянула к нему руки, но он сперва сунул в мешок Хрюндю, затем усадил на коня Кузю, а когда поднялся в седло, она счастливо прижалась всем худеньким тельцем, попискивала тоненьким голоском.

Он заботливо укутал в плащ, наклонился, готовый проламываться сквозь встречный ураган, плотный, как стена леса.

– Уже скоро, – заверил он. – Обратная дорога всегда короче, хоть и дольше. Может, в мешок к Хрюнде?

Она помотала головой.

– Нет, я с тобой. Мрак…

– Че?

– Ты хороший, – пискнула она и прижалась крепче, – ты добрый…

Он прорычал в неловкости:

– Да ладно… просто время девать некуда. А днем, вот беда, звезды не видно, хоть все глаза высмотри. Есть хочешь?

Она лишь сильнее вжалась ему в грудь, он едва услышал ее тоненький голосок:

– Нет, мне хорошо.

Он все еще думал про странного заключенного, только Кузя, сделав доброе дело, тут же счастливо забыла о нем и весело попискивала, укрытая с головой плащом, а когда высокие башни столицы Куявии набежали на них и распахнули широкие входные ворота, Мрак вздохнул и сосредоточился на делах вверенной ему Барбуссии.

Солнце уже опустилось за край земли, но весь запад небосвода еще охвачен исполинским пожаром, что красиво и зловеще подсвечивает из-за виднокрая багровым заревом небо до самого купола.

Небо из голубого стало темно-синим, когда впереди показалась та вставшая дыбом каменная стена Куябы. Багровая тень теперь с другой стороны, но мужчинам какая разница, а женщины должны идти за мужчинами, даже если они сестры тцариц.

Агни, чувствуя нежелание седока проезжать под аркой ворот в шумный и суетливый город, пошел шагом, Мрак сказал со вздохом: