Перекличка мертвых

Лицо его полыхало. Он рывком открыл дверь и плюхнулся на сиденье. Ребус, садясь в машину, бросил взгляд на дверной проем. Тенч издевательски махал им рукой. Ребуса так и подмывало сказать ему, что он не человек Кафферти, но муниципальный советник быстро отвернулся и скрылся за дверью, оставив своих защитников наблюдать за завершением действа.

– Я выдавлю ему глаза и заставлю его ими позавтракать! – орал Кафферти, обдавая брызгами слюны ветровое стекло. – И если этому ублюдку нужны реальные инициативы, то я по собственной инициативе привезу асфальт, в который его закатают, – ну чем не дорога в лучшее будущее района?

Лавируя между машинами, стоящими на парковке, Кафферти примолк, но дышал часто и шумно. Вдруг, резко повернув голову в сторону пассажирского сиденья, он прохрипел:

– Богом клянусь, что как только доберусь до этого гада… – Он с такой силой вцепился в руль что кожа на костяшках пальцев побелела.

– Остерегайся говорить что-либо, – бесстрастно напомнил Ребус, – что может быть использовано против тебя на суде…

– Да никто никогда ничего не докажет, – взревел Кафферти и расхохотался, словно буйнопомешанный. – То, что от него останется, судмедэкспертам придется отскребать чайными ложками.

– Остерегайся говорить что-либо… – повторил Ребус.

– Это уж года три как началось, – проговорил Кафферти, стараясь успокоить дыхание. – Лицензия на игорный бизнес – отказ, заявка на открытие бара – отказ… Я даже собирался открыть у него в районе таксомоторную компанию и тем самым уменьшить число людей, получающих пособие по безработице. Он каждый раз делал все, чтобы муниципальный совет мне отказал.

– Выходит, беда не только в том, что ты наконец встретил человека, у которого хватает духу тебе противостоять?

Кафферти взглянул на Ребуса:

– Я думал, это твоя прерогатива.

– Может, и так.

– Мне надо выпить, – нарушив затянувшееся молчание, произнес Кафферти и облизал пересохшие губы, в уголках которых спеклась слюна.

– Хорошая мысль, – поддержал Ребус. – Я вот пью, чтобы позабыть, так почему бы тебе не последовать моему примеру?

Все то время, пока они молча ехали обратно в город, он наблюдал за Кафферти. Этот человек безнаказанно убивал, и наверняка чаще, чем Ребус мог себе представить. Он загубил несчетное количество жизней, четыре раза отсидел в тюрьме.

Так почему же, черт возьми, Ребус вдруг ему посочувствовал?

– У меня есть виски тридцатилетней выдержки, – заявил Кафферти.

– Высади меня в Марчмонте, – потребовал Ребус.

– Ну а как насчет того, чтобы выпить?

Ребус помотал головой:

– Я ведь сказал алкоголю «нет», ты что, забыл?

Гангстер обиженно засопел, но промолчал. Однако Ребусу было ясно: Кафферти хочет, чтобы он передумал; хочет, чтобы они выпили, сидя друг против друга, окруженные сгущающейся тьмой.

Кафферти не повторил приглашения. Повторение смахивало бы на просьбу.

А до просьб он не унижался.

Во всяком случае, пока.

Внезапно Ребуса осенило: Кафферти боится потерять власть. Тираны и политики, не важно – из подонков общества или из элиты, страшатся одного и того же. Ведь настанет день, когда на их приказы будут плевать, а от их репутации не останется и следа. Появятся новые соперники, новые хищники. У Кафферти наверняка припрятаны миллионы, но целый парк роскошных автомобилей не заменит утраченного – положения и поклонения.

Эдинбург небольшой город, и одному человеку ничего не стоит взять под контроль большую его часть. Так кто – Тенч или Кафферти? Кафферти или Тенч?

Ребусу не давал покоя вопрос: неужели и вправду придется между ними выбирать?

Элита.

Начиная с лидеров «Большой восьмерки» и до Пеннена со Стилфортом. Все они движимы жаждой власти. Управленческая вертикаль, от которой зависит каждый житель планеты. Ребус стоял и размышлял над этим, глядя на удаляющийся «бентли» и вдруг его внимание привлекла неясная фигура, маячившая у его подъезда. Он сжал кулаки и огляделся, решив, что это опять Джеко со своими подручными. Но тут фигура двинулась ему навстречу, и Ребус понял, что это не Джеко. Это был Хэкмен.

– Вечер добрый, – приветствовал он Ребуса.

– А я-то уж приготовился обороняться, – признался Ребус, с облегчением поводя плечами. – Черт возьми, как ты меня отыскал?

– Пара телефонных звонков, и пожалуйста. Хотя, должен признаться, никогда бы не подумал, что ты можешь жить на такой улице.

– А где же, по-твоему, я должен жить?

– В районе доков, в каком-нибудь модернизированном амбаре, – сказал Хэкмен.

– Правда?

– А симпатичная молодая блондинка готовила бы тебе завтрак по выходным.

– И видеться с ней я должен только по выходным? – спросил Ребус, не в силах сдержать улыбку.

– На большее бы тебя не хватило. Прочистил старые трубы, и снова в хомут.

– Ты, похоже, все за меня просчитал. Однако это не объясняет твоего здесь появления в такую поздноту.

– Вспомнил кое-какие мелочи касательно Тревора Геста.

– И если я поставлю тебе стаканчик, поделишься ими со мной? – догадался Ребус.

Хэкмен кивнул и добавил:

– Но только учти – в ночном клубе с представлением.

– С каким представлением?

– Ну, с цыпочками!

– Шутишь, что ли?