Перекрестки

Неизвестность убивала. Бесила, раздражала, а тут еще масла закончились, в лавку надо…

Вот и еще один признак рабства. Свободные женщины в Ваффе закрывали лица. Впрочем, как и рабыни, которые делили ложе с хозяином. Тот мог приказать, чтобы на его женщину не пялились кому не лень. А вот такие, как она…

Открытое лицо?

Рабыня. И никому за нее ничего не будет. Если, конечно, ее не убьют и не попортят слишком сильно, да и тогда – договорятся с хозяйкой.

Обычно женщина держала себя в руках, но всякому ж терпению есть предел, на мальчишку, который протянул руку, прося монетку, Динч вообще рыкнула, как тот лев.

Мальчишка не отскочил, а наоборот, сделал шаг поближе.

– Фрайя, а я вам могу корзину отнести! Или чего помочь…

И на его ладони сверкнула золотом прядь волос, которые Динч мгновенно узнала.

Конечно, Лоренцо Феретти!

Секунда на принятие решения. А потом…

– Ладно. Неси корзину, да не вздумай удрать! Моя хозяйка потом тебя из-под земли достанет и запороть прикажет!

– Не надо, фрайя! Я не воровать, я честно заработать хочу! – заныл Салих.

– Хм… все равно. Иди рядом со мной, чтобы я тебя видела. А то сейчас дашь деру… ищи тебя потом…

– Хорошо, фрайя.

Динч решительно направилась к лавке с маслами, а по дороге принялась расспрашивать мальчишку. Картина обыкновенная, идут двое, мальчик несет корзину… Все в порядке, это обыденность.

– Ты кто?

– Сын ланисты. – Салиха предупредили об этом вопросе.

Динч кивнула.

О том, что Ангел дрался не только за свою, но и за его свободу, она знала. Хотя и зря… мог бы и собой ограничиться. Ну и ей…

Ладно, всего не предугадаешь, и так неплохо сложилось. Выиграл же?

Вот. Остальное уже мелочи…

– Что с Ангелом?

– Ранен, ослаб, пока лежит…

– Так…

– Он просил вас подумать еще о лошадях. Или хотя бы осликах… штуки три.

– Зачем?

– Отец, я и брат. Ангел-фрай сказал, что не бросит нас в Ваффе. Отец подумал и решил, что поедет с ним… пока.

Динч серьезно задумалась.

В ее тщательно выстроенную и вылизанную систему добавлялись новые, неизвестные факторы. Неприятные, надо сказать.

Вы пробовали соблазнять мужчину, когда рядом еще второй трется? И двое его детей?

С другой стороны… на детях всегда можно показать, как она их любит. Ну вот до слез и по самые уши! И наших так же любить буду, даже не сомневайся… правда-правда!

А Зеки-фрай… а он не помешает! Сильно, во всяком случае. Найдет Динч, как с ним договориться, а еще одни руки в пути лишними не будут. Дело в том, что из Арайи им предстояло выбираться по суше. И лучше – через горы. Дольше, конечно, и через пустыню там идти, но недолго. Можно вдоль морского берега, по караванной тропе… ее все знали. Можно вообще присоединиться к каравану, Динч так и планировала сделать изначально, а потом просто отделиться в нужный момент…

Карта у нее была.

Не так чтобы идеально точная, но когда нет выбора? Вот и об этом можно поговорить с ланистой.

Но сначала – дело.

Масла, и побольше… Бема-фрайя любит запах сирени…

* * *

Когда на пороге комнаты появилась Динч, Лоренцо только присвистнул.

Женщина явно была взволнована, она раскраснелась и выглядела почти симпатичной. Ну… хотя бы не слишком страшной.

– Лоренцо!

Виснуть у раненого героя на шее она не стала – не дура. Обошлась тем, что коснулась руки, пощупала лоб и деловым тоном поинтересовалась:

– Что именно у тебя повреждено?

– Если сверху вниз, – хмыкнул Лоренцо, – то у меня здоровущая шишка, кто-то меня все же треснул по голове. Потом сломано несколько ребер, но это не страшно: их перебинтовали. Левая рука почти не действует, проклятая шавка мне ее дней на десять вывела из строя. Ну а мелкие царапины, синяки и ссадины попросту не учитываем. У меня их столько, что на десяток гладиаторов хватит.

– И это чудо. Мог бы и вообще не встать. – В комнату вошел Зеки-фрай. – Здравствуйте, фрайя.

– Можете называть меня Динч, – не стала чиниться женщина. – Так нас теперь пятеро?

– Зеки-фрай? – посмотрел Лоренцо.

– Я говорил с Ромео. Он не поедет.

– Жаль, – коротко сказал Лоренцо. Но и только.

Да, Ромео был его… нет, не другом, скорее приятелем. Да, он помог в трудную минуту. Но в таких делах каждый должен решать за себя и для себя.

Хочется Ромео здесь оставаться?

Отлично!

– Он говорит, что после вчерашнего выступления к нему подошла одна вдовушка… похоже, он осядет в Ваффе. Может, и будет изредка выступать, а может, и нет…

Энцо хмыкнул:

– Его воля, его право. Я ему не указ…

Зеки-фрай кивнул.

Да, Ромео не оказался бы лишним, но зачем человеку жизнь ломать? Пусть живет, радуется, пусть делает, что пожелает… у них своя дорога, у него своя. О его участии Кемаль-бей не знает, да и не узнает никогда. Ромео тут никто свою жизнь строить не помешает.

Это Зеки-фраю надо бежать из Арайи и детей с собой прихватить. Кемаль-бей никогда ему не простит проигрыша, рано или поздно достанет. Скорее рано, чем поздно.

И Лоренцо тут больше не судьба. Какая там арена?!

Какие выступления?!

Да Кемаль-бей из шкуры вон вылезет, лишь бы прибить такое доказательство своего позора… может, и не на первом выступлении, но на втором-то точно Лоренцо конец придет. Так что ему тоже надо уезжать.