Перекресток

«Осколки мира соберуНа мокрой грязной простынеИ напоследок нарисую кровью смайликНадежды больше нетЛишь пепел в небесахУвидит напоследок мой хрусталик.Мой мир умираетА я хочу жить!Любить и страдатьЛомать и крушить

Бродить босиком по холодной росе,Встречать опаленные солнцем рассветы»

Некоторое время размышляю, можно ли положить это на музыку. А почему бы и нет?

— Давай сделаем так, — предлагаю Тее, — я возьму тетрадку, почитаю дома. Попробуем с ребятами подобрать музыку. Если что получится, пригласим тебя в качестве автора текстов. Идёт?

— А ничего, что я не вполне здоровая? — с некоторым вызовом спрашивает Тея.

— Как там врачи шутят: нет здоровых людей, есть необследованные. На вид ты неплохо выглядишь.

— У меня шизофрения! Я на учете у психиатра!

Тимка закатывает вверх глаза, что может означать или: «я же говорил», или «врёт, характер такой»!

— Тогда ты нам точно подходишь! — улыбаюсь ей. — Гении они все больные на голову, мне бы еще композитора такого!

Окончив кастинг, увожу Таню на третий этаж, под предлогом необходимости посоветоваться. На самом деле больше негде уединиться. После долгой и упорной борьбы уже почти достиг заветной цели. Одна ладонь обрела пристанище на остроконечной упругой грудке, вторая почти проникла под трусики…

— Тебе во сколько нужно быть? Нам три часа еще добираться, — Таня вернула меня в реальность. Облом-с… Пора ехать, такси ждет, оплатил до 16.00. Как раз впритык доедем.

Завезли Тимку с рыжей бестией в интернат. Чуть не опоздал, к дежурному подбегаю запыхавшись:

— Мне в 206 кабинет. По телефону вызвали, Серебряков фамилия.

Хмурый лейтенант снял данные с браслета. Сунул в руки пропуск и махнул рукой в сторону лестницы:

— Второй этаж, налево.

Кроме номеров на дверях ничего не написано. Кому надо — знают. Постучав в нужную, прислушиваюсь. Так и не услышав ничего открываю. Попадаю в небольшую приемную, довольно скромную. Три хлипких стула у стены, две оббитые дерматином двери даже без номеров. Вот и вся обстановка. Одна из дверей открылась, выглянула круглая, коротко остриженная голова:

— Серебряков? Опаздываешь! Входи.

Кабинет внутри тоже не блещет. Два стула, стол и закрытый ноутбук на нем. Хозяин кабинета — широкоплечий, похожий на борца, мужчина в обычных брюках и рубашке навыпуск. Жестом предложил мне садиться:

— Юрий Андреевич сообщил мне, что у тебя есть информация по интересующему нас делу.

— Кто такой Юрий Андреевич и по какому делу? — изображаю растерянность. Пусть выражается яснее, мало ли какие дела у них.

— Наш руководитель. А ты можешь не по одному делу нам помочь? — продолжает темнить.

— Извините, как мне к вам обращаться? — от него вежливости, похоже, не дождешься.

— Обращайся… гражданин следователь.

Тамбовский волк тебе… гражданин! Зря я сюда пришел, того и гляди соучастие припишут.

— Гражданин следователь, никакой информации у меня нет. Я всего лишь предложил помочь убедить своего друга быть более сговорчивым.

— Считаешь, мы не умеем «убеждать»? — выделил интонацией последнее слово.

— Просто я его хорошо знаю. Он упрямый и может во вред себе молчать до конца. Я так понимаю, если он вернет деньги, то дело передадут полиции? Разрешите с ним поговорить, и он все вернет.

— Вернуть средства недостаточно. Нам нужно установить: кто помог ему получить нужные коды доступа, и кто заказал именно эту фирму, — многозначительно посмотрел на меня следователь.

Да уж, влип глубоко Богданчик. Вздыхаю:

— Я попробую убедить его сотрудничать по всем вопросам.

— У меня и к тебе есть вопросы, но мне запретили опрашивать тебя. Если только ты сам согласишься, — следователь выжидательно уставился на меня. Нет уж, тут ты мужик просчитался!

— Дайте поговорить с Богданом. Думаю, после этого вопросы ко мне отпадут сами.

Недовольный следак взял со стола телефон. Назвал фамилию Богдана, попросил привести. У них что, камеры прямо тут? В ожидании задержанного сидим молча, следователь уткнулся в ноут. Минут через пятнадцать заводят Богдана. Вид не помятый, только под глазами слегка синее. Ему что, спать не дают? Увидел меня — глаза расширились в испуге. Подумал, наверное, что и меня повязали. Встаю, подхожу к нему. Конвоир вопросительно посмотрел на следователя, развернулся, вышел.

— Живой, хакер недоделанный? — слегка обнял Богдана. Тот виновато наклонил голову. Оборачиваюсь к следователю.

— Мы можем поговорить наедине?

— Нет. В моем присутствии.

Ну и ладно. Один хрен слушали бы.

— Зачем и как ты это сделал, не спрашиваю. Богдан, не валяй дурочку, отвечай на все вопросы и возвращай деньги. Как только тебя переведут в МВД, найду адвоката и будем вытаскивать.

— А толку? Условный срок был, все равно посадят, — уныло отвечает Богдан.

— Если ущерб будет компенсирован, то отделаешься по минимуму. Так ведь? — поворачиваюсь к следователю.